Наум Коржавин - Приобщение

Где слит был я
Со всем, где всё — нельзя.
Где жизнь моя —
Была да вышла вся.

Она своё
Твердит мне, лезет в сны.
Но нет её,
Как нет и той страны.

Их нет — давно.
Они, как сон души,
Ушли на дно,
Накрылись морем лжи.

И с тех широт
Сюда, — смердя, клубясь,
Водоворот
Несёт всё ту же грязь.

Я знаю сам:
Здесь тоже небо есть.
Но умер там
И не воскресну здесь.

Зовет труба:
Здесь воля всем к лицу.
Но там судьба
Моя —
пришла к концу.

Легла в подзол.
Вокруг — одни гробы.
…И я ушел.
На волю — от судьбы.

То свет, то тень.
Я не гнию на дне.
Но каждый день
Встаю в чужой стране.

Я плоть, Господь… Но я не только плоть.
Прошу покоя у Тебя, Господь.

Прошу покоя… Нет, совсем не льгот.
Пусть даже нищета ко мне идет.

Пускай стоит у двери под окном
И держит ордер, чтоб войти в мой дом.

Я не сержусь, хоть сам себе не рад.
Здесь предо мной никто не виноват.

Простые люди… Кто я впрямь для них?..
Лежачий камень… Мыслящий тростник…

Всех милосердий я превысил срок,
Протянутой руки схватить не смог.

Зачем им знать и помнить обо мне,
Что значил я, чем жил в своей стране.

В своей стране, где подвиг мой и грех.
В своей стране, что в пропасть тащит всех.

Они — просты. Досуг их добр и тих.
И где им знать, что в пропасть тащат — их.

Пусть будет всё, чему нельзя не быть.
Лишь помоги мне дух мой укрепить.

Покуда я живу в чужой стране.
Покуда жить на свете страшно мне.

Пусть я не только плоть, но я и плоть…
Прошу покоя у Тебя, Господь.

Никакой истерики.
Всё идет, как надо.
Вот живу в Америке,
Навестил Канаду.

Обсуждаю бодро я
Все свои идеи.
Кока-колу вёдрами
Пью — и не беднею…

…Это лучше, нежели
Каждый шаг — как веха…
Но — как будто не жил я
На земле полвека.

Довольно!.. Хватит!.. Стала ленью грусть.
Гляжу на небо, как со дна колодца.
Я, может быть, потом еще вернусь,
Но то, что я покинул — не вернётся.

Та ярость мыслей, блеск их остроты,
Та святость дружб, и нежность, и веселье.
Тот каждый день в плену тупой беды,
Как бы в чаду свинцового похмелья.

…Там стыдно жить — пусть Бог меня простит.
Там ложь, как топь, и в топь ведёт дорога.
Но там толкает к откровенью стыд
И стыд приводит к постиженью Бога.

Там невозможно вызволить страну
От мутных чар, от мёртвого кумира,
Но жизнь стоит всё время на кону,
И внятна связь судеб — своей и мира.

Я в этом жил и возвращенья жду, —
Хоть дни мои глотает жизнь иная.
Хоть всё равно я многих не найду,
Когда вернусь… И многих — не узнаю.

Пусть будет так… Устал я жить, стыдясь,
Не смог так жить… И вот — ушёл оттуда.
И не ушёл… Всё тех же судеб связь
Меня томит… И я другим — не буду.

Всё та же ярость, тот же стыд во мне,
Всё то же слово с губ сейчас сорвётся.
И можно жить… И быть в чужой стране
Самим собой… И это — отзовётся.

И там, и — здесь…
Не лень, не просто грусть,
А вера в то, что всё не так уж страшно.
Что я — вернусь…
Хоть если я вернусь,
Я буду стар. И будет всё неважно…

Ах ты жизнь моя — морок и месиво.
След кровавый — круги по воде.
Как мы жили! — Как прыгали весело —
Карасями на сковороде.

Из огня — в небеса ледовитые…
Нас прожгло. А иных — и сожгло.
Дураки, кто теперь нам завидует,
Что при нас посторонним тепло.

Наш выбор прост. И что метать икру?
Я в пустоте без родины умру.
Иль родина сюда придет ко мне,
Чтоб утопить меня в своём г…..

Вы как в грунт меня вжимаете.
Не признали? Что вы знаете?
Это ярмарка какая-то —
Не поймёшь тут, что с чего.
Вы меня не понимаете?
Вы себя не понимаете!
Вообще — не понимаете…
Впрочем, вам не до того.