Вячеслав Киктенко - Предместье (Волшебные стихи - 3)

Обескураживая бреда

Всей жизни тягостный извет,

Есть в круговой поруке света

Рука, в которой кружит свет.

К Пасхе, в ту пору, когда

Слабо слезится звезда,

Тряпку в руки бери,

Дому глаза протри

Состарились, запылились...

Соседи уже отбелились.

Как взвизг изумленный ребенка,

Вымыты стекла звонко.

А в повечерней мгле

Что-то поет

В задышавшем

Стволе:

По тополю у крыльца

Перекликаются

В окошечке цветок голубой

С синей звездочкой над избой.

Точно сахарные сливки после ливня с молоком

Воробьи клюют опивки, ходят в луже босиком.

Моют клювы, увлеченно чем-то щелкают, звенят,

Точно щипчиками крохотными колют рафинад.

А один, шельмец патлатый, отыскал себе приют

(Дождь прошел, вода бесплатна,допивай, пока дают!)

Встал себе под водостоком, собирает капли в рот,

А пока дают по столько, он их много соберет.

Вот уж пьют! - вразброд, рядками... дождь не зерна на гумне,

Хоть увязывай мешками и тащи домой, к жене.

Вдосталь пьют, хоть и озябли, - перед засухой? Бедой?

Целлофановые капли, как пакетики с водой...

...гонять чаи, была б охота,

Сумерничать, клонясь к зиме,

Где только месяц, долька года,

Лимонно кружит в полутьме.

Где все пустое осень скинет

Вплоть до последнего листка,

Там вдруг элегия нахлынет

Из обмелевшего райка,

И русло старое свободно

Перешагнув на склоне лет,

Неторопливо, полноводно

Исполнит смысла поздний свет,

Обескураживая бреда

Всей жизни тягостный извет,

Есть в круговой поруке света

Рука, в которой кружит свет.

Любил, да так,

Что схватывало горло.

Рвал воздух - ртом. Рукой - воротники...

Забыл бы я тебя...

Дыханье сперло,

Когда мелькнул твой плат из-за реки.

А твой ли?..

Помню я, как, хорошея,

Смеялась ты, и в ласковом хмелю

Повязывала плат свой мне на шее...

Когда же ты накинула петлю?

Давно бы я забыл тебя, подруга,

Ведь ты давно на дальнем берегу.

Да петельку, захлестнутую туго,

Никак найти у горла не могу.

Это такая печальная повесть,

Вряд ли печальней сыскать,

Как подойдет твоя старая совесть,

Станет былым попрекать.

Старенький двор, переулок весенний.

Солнце по лужам течет...

Клянчить прощенье себе во спасенье?

Это подачка. Не в счет.

Просто почудилось это - навроде б

Снова окликнул меня

Голос грудной из окошка напротив,

Вечным смиреньем казня.

Сгинь наважденье, жестокая прелесть,

Не побираться хожу.

Просто стою и на солнышке греюсь,

И ни о чем не прошу.

Пчела взлетела - точка золотая,

Вся в звоне, точно в облаке тугом.

Вот цель ее предельная, простая

Взять каплю меда гибким хоботком.

А сколько шума, дыма, мельтешенья

Раздуто в тихом воздухе, и цель

Уже как будто скрылась в нем, и звенья

Причин и следствий перепутал хмель.

Не так ли ты, в цветных туманах роясь,

С простым и ясным смыслом расходясь,

Кружишь меж "так сказать", да "бишь", да "то есть",

Сверх сути непомерно разрастясь?

Но если Некто вынет из объема

Той ауры тебя, со стороны

Ты разглядишь тоскующего гнома,

Оставленного облаком весны,

И, как сквозь марсианский лепет, хрупко

Сквозь речь твою проступит суть твоя:

Нетающая точечка поступка,

Волнуемая дымкой бытия.

КОРАБЛИК

Высокие ботинки, фигурные коньки.

Звеня, крошатся льдинки, кружатся огоньки,

И вдруг - струной овальною вдоль поля поплывут...

Фигуру произвольную "корабликом" зовут.

...а тот старик - посмел еще! - романтик, верхогляд,

Чудовище, посмешище счастливых дошколят

Он медленно и тщательно скоблит в углу катка

Невидимую ржавчинку на зеркале конька.

Он начинает с "ласточки", заходит в пируэт,

Ему теперь до лампочки его десятки лет!

Ему сюда старушка (живет невдалеке)

Домашние ватрушки приносит в узелке.

Он победит, он выживет, - плевать на их слова!

Он вскроет что-то высшее в основе естества:

Счастливое движение, немыслимый наклон,

И - смерти притяжение преодолеет он,

Усилием отчаянным расправится, и вот

Корабликом отчаленным раздвинет небосвод,

И с шарфом, как со знаменем, плывущим за спиной,

Один сольется с пламенем отчизны ледяной!..

...сутулится, сутулится, сутулится спина.

Бредет старик, а улица - заоблачна, хмельна.

Чем толще туча и мокротней,

Тем стариковский плащ темней;

С огнем туманным в подворотне

Он курит, кашляет больней,

Но как ни странно, вид опавших