Вильгельм Кюхельбекер: Стихотворения (Лирика декабристов)

Так! не умрет и наш союз,

Свободный, радостный и гордый,

И в счастьи и в несчастьи твердый,

Союз любимцев вечных муз!

О вы, мой Дельвиг, мой Евгений!

С рассвета ваших тихих дней

Вас полюбил небесный Гений!

И ты - наш юный Корифей

Певец любви, певец Руслана!

Что для тебя шипенье змей.

Что крик и Филина и Врана?

Лети и вырвись из тумана,

Из тьмы завистливых времен.

О други! песнь простого чувства

Дойдет до будущих племен

Весь век наш будет посвящен

Труду и радостям искусства;

И что ж? пусть презрит нас толпа:

Она безумна и слепа!

1820

НА РЕЙНЕ

Мир над спящею пучиной,

Мир над долом и горой;

Рейн гладкою равниной

Разостлался предо мной.

Легкий челн меня лелеет,

Твердь небесная ясна,

С светлых вод прохлада веет:

В душу льется тишина!

Здесь, над вечными струями,

В сей давно желанный час,

Други, я в мечтаньях с вами;

Братия, я вижу вас!

Вам сей кубок, отягченный

Влагой чистой и златой:

Пью за наш союз священный!

Пью за русский край родной!

Но волна бежит и плещет

В безответную ладью:

Что же грудь моя трепещет?

Что же душу тьмит мою?

Встала в небе великаны,

Отражает их река:

Солнце то прорвет туманы.

То уйдет за облака!

Слышу птицу предвещаний:

Дик ее унылый стон;

Светлую толпу мечтаний

И надежду гоннт он.

О! скажи, жилец дубравы.

Томный, жалобный пророк,

Иль меня на поле славы

Ждет неотразимый рок?

Или радостных объятий

К милым мне не простирать?

И к груди дрожащих братии

При свиданьи не прижать?

Да паду же за свободу.

За любовь души моей,

Жертва славному народу,

Гордость плачущих друзей!

1820 или 1821

К РУМЬЮ!

Века шагают к славной цели;

Я вижу их: они идут!

Уставы власти устарели;

Проснулись, смотрят и встают

Доселе спавшие народы.

О радость! грянул час, веселый час Свободы!

Друзья! нас ждут сыны Эллады:

Кто даст нам крылья? полетим!

Сокройтесь горы, реки, грады!

Они нас ждут: скорее к ним!

Судьба, услышь мои молитвы.

Пошли, пошли и мне минуту первой битвы!

И пусть я, первою стрелою

Сражен, всю кровь свою пролью:

Счастлив, кто с жизнью молодою

Простился в пламенном бою,

Кто убежал от уз и скуки

И славу мог купить за миг короткой -муки!

Ничто, ничто не утопает

В реке катящихся веков:

Душа героев вылетает

Из позабытых их гробов

И наполняет бардов струны

И на тиранов шлет народные перувы!

1821

ЕРМОЛОВУ

О! сколь презрителен певец,

Ласкатель гнусный самовластья!

Ермолов, нет другого счастья

Для гордых, пламенных сердец,

Как жить в столетьях отдаленных

И славой ослепить потомков изумленных!

И кто же славу раздает,

Как не любимец Аполлона?

В поэтов верует народ;

Мгновенный обладатель трона,

Царь не поставлен выше их:

В потомстве Нерона клеймит бесстрашный стих!

Но мил и свят союз прекрасный

Прямых героев и певцов

Поет Гомер, к Ахиллу страстный:

Из глубины седых веков

Вселенну песнь его пленила

И не умрет душа великого Ахилла!

Так пел, в Суворова влюблен,

Бард дивный, исполин Державин;

Не только бранью Сципион,

Он TinvMcftofi песнопевца славен:

Единый лавр на их главах,

Героя и певца равно бессмертен прах!

Да смолкнет же передо мною

Толпа завистливых глупцов,

Когда я своему герою,

Врагу трепещущих льстецов.

Свою настрою громко лиру

И расскажу об нем внимающему миру!

Он гордо презрел клевету.

Он возвратил меня отчизне:

Ему я все мгновенья жизни

В восторге сладком посвящу;

Погибнет с шумом вероломство,

И чист предстану я пред грозное потомство!

1821

К ПУШКИНУ

Мой образ, друг минувших лет,

Да оживет перед тобою!

Тебя приветствую, Поэт!

Одной постигнуты судьбою,

Мы оба бросили тот свет,

Где мы равно терзались оба,

Где клевета, любовь и злоба

Размучили обоих нас!

И не далек, быть может, час,

Когда при черном входе гроба

Иссякнет нашей жизни ключ;

Когда погаснет свет денницы,

Крылатый, бледный блеск зарницы,

В осеннем небе хладный луч!

Но се - в душе моей унылой

Твой чудный Пленник повторил

Всю жизнь мою волшебной силой

И скорбь немую пробудил!

Увы! как он, я был изгнанник.

Изринут из страны родной

И рано, безотрадный странник,

Вкушать был должен хлеб чужой!

Куда, преследован врагами,

Куда, обманут от друзей,

Я не носил главы своей,