Николай Рубцов - Собрание стихотворений

Было мне девятнадцать
с немногим,
Был я в рощи и реки влюблен,
В час, когда приготовясь к дороге,
Я стоял у вокзальных колонн.
А потом — за гранитною
кромкой
Волны бурные. Северный порт.
— Здравствуй, море, —
сказал я негромко,
И по трапу поднялся на борт.
Здесь, где руки мозолят тросы,
Шторм свирепствует, жизням
грозя,
Я увидел, что слово «матросы»
Не напрасно звучит, как
«друзья».
И, бывало, в посту
дальномерном
Я о юности думал своей,
Что она не из громких, наверно,
Но проходит, как следует ей.
Близок день, штормовые качели
Испытают другого. А я
Получу обходной… Неужели
Тем и кончишься, юность моя?
Не представлю я, чтобы ушла
ты,
За собой не оставив следа.
Как сейчас под матросским
бушлатом,
Сердце, трепетно бейся всегда.

Если зорче смотришь в затемь
И волнение в груди,
Значит, тихий берег сзади,
Море, буря — впереди…

Я люблю луга и рощи
И желанием горю
Вновь увидеть, как полощет
Ветер в озере зарю,

Как сову на сером стоге,
Ивняки, березняки
Освещают вдруг с дороги
Светом фар грузовики…

Всей душой к суровой службе,
К морю хрупкому привык,
Только верность прежней дружбе
Не утратил ни на миг.

Не утратил, не утрачу
Тягу в отчие края.
Просто шире и богаче
Стала молодость моя.

Счастлив я. И понимаю,
Что иначе мне не жить,
Что всегда родному краю
Верно буду я служить!

В базу лодка вернулась с ученья,
Ночь. Не бывает светлее ночей.
Даже на небе беззвездном свеченье
от корабельных огней,

Море… Да разве вдали от него мне
Скучным покажется пройденный путь?
Шепчет волна набежавшая: «Помни!»
Чайка, как другу, кричит: «Не забудь!»

Руку мою пожимают матросы.
В бурях не дрогнула дружба у нас.
Даже лиловый дымок папиросы
Может о многом напомнить сейчас.

И не хочу я, чтоб тихой да гладкой
Речкою новые дни полились.
Флотская служба отличной зарядкой
Стала за всю беспокойную жизнь.

…Выше взметнулся прибой под скалою,
Что-то знакомое в гуле тая…
Ой ты, суровое, нежное, злое
Море полярное — песня моя!

Я люблю луга и рощи
И давно мечтой горю
Вновь увидеть, как полощет
Ветер в озере зарю.
Но меня чеканным шагом
На корабль ведет и в полк
Развернувшееся флагом
Слово молодости: долг!
Не грущу о том, что где-то
Луг цветет и зреет рожь.
Да простит меня за это
Край родных полей и рощ!
Для меня так много значат
Флот и новые края.
Ярче, шире и богаче
Стала молодость моя!

Дорогая! Любимая! Где ты теперь?
Что с тобой? Почему ты не пишешь?
Телеграммы не шлешь… Оттого лишь — поверь,
Провода приуныли над крышей.
Оттого лишь, поверь, не бывало и дня
Без тоски, не бывало и ночи!
Неужели — откликнись — забыла меня?
Я люблю, я люблю тебя очень!
Как мне хочется крикнуть: «Поверь мне! Поверь!»
Но боюсь: ты меня не услышишь…
Дорогая! Любимая! Где ты теперь?
Что с тобой? Почему ты не пишешь?

Холодный шум ночного океана,
Незримые дороги кораблей…
Я вижу земляничную поляну.
Над той поляной — крики журавлей.
Родимый край мой!
В грезах или в росах,
В туманах ночи и в сиянье дня,
И в пору жатвы, и на сенокосах
Ты с детства завораживал меня.
А дни идут…
Над палубой эсминца
Качается свинцовый небосклон.
А волны, волны, волны
вереницами
Стремительно бегут со всех сторон.
И там, где сила духа на пределе,
Где шторм встает преградой
кораблю,
Я должен, должен доказать на
деле,
Что сердцем всем я Родину
люблю.

Дальний свет маяка,
голубей, голубей.
Лишь тревоги да бури с тобой.
Выйду с другом на ют,
Посмотрю, как бегут,
Буйно волны бегут за кормой.
Ночь и ветер,
в тумане — прожектор луны,
Скалы, словно морской караул.
И у скал, будто вечное эхо войны,
Океанский немолкнущий гул.
Знаю, юность пройдет
в этих далях у скал.
За собою в родные края
Мне ее не вернуть…
Так нельзя отыскать
Отвихрившийся след корабля.
Что жалеть?
Не пройдет она,
как порожняк,
Тупиком не обманет в пути.
Нынче ходят в дозоры,
равняясь на флаг,
После — с нею,
как с флагом, идти!
Дальний свет маяка,
голубей, голубей.
Лишь тревоги да бури с тобой.
Выйду с другом на ют,
Посмотрю, как бегут,
Буйно волны бегут за кормой.