Виталий Каплан: Стихотворения

Мокрой ночью снится мне:

Девять огненных коней

И седой усатый кучер

Появляются в окне.

Я свой сон в руках держу,

На себе во сне гляжу,

А потом, как-будто в тучу,

Быстро в бричку я сажусь.

Вижу – мокрая земля,

Тротуары, тополя

И подвыпивших прохожих

Устремленный в небо взгляд.

В этом небе я скачу,

Мучу пальцы и молчу.

Ничего уже, похоже,

Я не жду и не хочу.

Я не мистер и не мисс,

Не лисица и не лис,

Не покой и не движенье…

Я гляжу из брички вниз -

Ни заборов, ни границ.

Я не птица и не птиц,

Я всего лишь выраженье

Человечьих бедных лиц.

Что ж я к облаку прилип?

Я не рыба и не рыб,

Но кому-то был я нужен

Для расстроенной игры.

…Ну а кони мчатся вдаль,

Где ни света, ни следа,

Где ни елочки, ни лужи -

Лишь всегда и никогда.

1985 апрель

Туман над Сеною встает

И мокрый камень гложет.

Забыто облако твое,

Мое забыто тоже.

Вода надежду унесла,

Дождями смыта вера,

Любовь в булыжники вросла,

В разбухший камень серый.

Гремят чужие сапоги

По камню и по небу.

Теперь уже себе не лги -

Но истина нелепа.

– Париж, – губами говоришь, -

Бог не убит, Он дышит… -

Но только птица или мышь

Тебя во тьме услышат.

А тьма туманами ползет,

И круг огня все уже,

А голод медленно грызет

Надежды, камни, души.

Теперь не надо звонких слов.

Что ты имеешь, кроме

Тех четырех твоих шипов

И литра звездной крови?

Но можно бросить самолет

В ночной холодный воздух…

А над водой туман встает

И растворяет звезды.

1985 апрель

Вот и осень пришла

непрошенная

И незванная.

Дождь долбит за окошком,

а голова моя

Все никак не может

избавиться

От усталости.

И во сне

мне все улыбается

Ведьма старая.

В сером платье сидит,

вся скрюченная,

В утлой лодочке.

Еле слышно

скрипят в уключинах

Весла легкие.

Вот, откинув космы

растрепанные,

Рот раззявила.

В этой лодке везет

черный гроб она,

Для меня везет.

Облака висят

над водою ржавою,

Над обрывом висят,

И дрожит на ветру

душа моя,

Ей не вырваться.

…Скоро злые сны

все же кончатся,

Страха ж вовсе нет.

Может, мне самому

вдруг захочется

Этой осени.

1985 август

На это ледяное поле,

Под это облачное небо,

В края невырванного страха

Пришел я в стареньком пальто.

…Ловя губами привкус боли,

Я вдоволь наглотался снега,

Я вдоволь нагляделся страха,

Но видел истину зато.

Вечерний свет облил сугробы,

Но в сером молоке тумана

Сам черт, возможно, сломит ногу,

А то и шею вдруг свернет.

И неизведанные тропы

Меня собой уже не манят,

Я тут увидел слишком много

И не приму смолу за мед.

Я здесь все пальцы отморозил,

Я здесь обжег себе все губы,

Но истину я все же видел,

Не зря ботинки истоптал.

…Но знаешь, на твои вопросы

Ответы были б слишком грубы,

И хоть я Истину и видел,

Я говорить тебе не стал.

1985 сентябрь

И швырнул меня ее взгляд

на обледенелую площадь,

На крутой декабрьский лед,

в трясину густеющей ночи.

И лиловыми вспышками фонарей

осветилась тусклая правда:

Ни в этом и ни в каком декабре

не пробить глухую преграду.

Мне автобус мигнул огнем,

раскрыл гостеприимно двери.

Через час приеду на нем

я к дому, где мне не верят,

Где считают меня давно

чем-то вроде половой тряпки,

Пригодной для вытирания ног.

…Там я скажу, будто все в порядке,

Что дела у меня идут,

что любви и добра – навалом,

Что, наверное, в Новом Году

неприятностей будет мало.

Так я долго им стану врать -

пусть устанут хотя бы слушать.

А потом я скажу: "Пора!" -

мне жаль их бедные уши.

И по лестнице черной, глухой

я войду в чернильную темень,

И под первым же фонарем

от меня оторвутся тени,

Но останется этот взгляд,

что никак из души не вырвать,

Да и стоит ли вырывать?

1985 ноябрь

Счастливые часов не наблюдают.

Оно понятно – им часов не дарят,

Напротив – вечно время отнимают

И крылышки заботливо ломают.

Они же вдаль по солнечной дороге

Идут, прогуливая все уроки,

Забыв про все газеты и анкеты,

Ракеты, комитеты, турникеты…