Виктор Авин: Вечность номер пять (сборник)

Возьми меня за жабры, вынь из пьяноства

где выпучив глаза под камнем - крабы

и Атлантиды каменные... женщины

лежат среди развалин Колизея.

Ах мне вторую б жизнь и о ней ролик

торчат на луже камни - свиньи чванства!

Сними с меня шагреневого змея

за пазухой дрожит несчастный кролик

тяни за уши! - Ленты? Деньги? Зонтик?

Чего, анти..? "АнтИхристомахонтик"?

- Нет, то у Богоболека в ремонте

торчит наружу время и пространство.

Поют о нас с тобой уже романсы!

И о романсах в "Ы" слагают Гимны!

О гимны как об ножны трутся шпаги,

саги

читают, развернув бересту длинную,

вылизывая огне-языками мобильные,

не встроенные в Душу, уши воинов.

Торчат наружу губы у любовников!

Трещат о Духе вогнутом цыкады!

О фьерды бьются волны - рады, рады

торчат из Атлантиды Колизеи!

Торчит наружу и Ассоль, до Грэя...

"Торчок" - на полпути к Кассиопее.

15.

"Колыбельная для еврейской девочки"

...Качают ветвями огромные ели

упругой энергией воздух взбивая

запутался ветер и струны запели

балладу о русском темнеющем Рае

о поле, откуда лавиной, невидим

с разгону несется в волшебную чащу

в едином порыве, с предгория Чили

по волнам соленым, становится слаще

в пустыне Морокко вертя апельсины

пьянея от пряностей Хайф-палестины

в пружинках лозы европейские вина

плодя и вращая на крышах, у тира

ван-флюгеры крепости "Епанный Таллинн"

спадая на воды Чудского, на Вече

срывая с петель боевых пары валенки

несется в церквы, синагоги, мечети

России

и по амбразурам его там сгоняют

а он вырывается пулей, на волю,

по избам, за печи, на ходиках маятник

ветер качает и солнце восходит и пьяный

Мессия!

Из изб! Выгоняя всех ангелов в окна!

И поле до ветра становится... "хайм"!

А там, на краю, в лес прямая дорога

И мир выдувает в трубу навоз Бога

отходы от вин, пастилы, Чегевары

каширных свиней и чухонского грога.

И чисто! Безлюдно! Нет Душ и нет Тары

умершей бабули звучит голос тонкый

в избе, спит мамахен, холодные тапочки

И в книжке "народные русские сказки"

бегут по страницам за русской девчонкой

шутя задирая полы красной шапочки

лишь ветер и волки...

- "Спаси меня, Папочка! Сними меня... с елки."

16.

"Еще раз про морковь"

Тянет Осенью из лЕсу - уж порА

две недели пронесутся, детвора

первоклассная по школам со двора

разойдется в изученьи букваря.

Тянет осенью из лесу - уж под пнем

прячет белка шишки, хвОстик все огнем

ловит ветер парус-листик с муравьем

ощетинился вдруг рябью водоем.

Тянет осенью из лесу, J-майл-J!

Лето бабье ей накаркай, воронье!

Поцелует монитор пусть горячо!

Птица гордая - любовное письмо!

Пока не пнешь - не полетит за океан.

Тянет осенью из лесу на веранду

подмывает дождик карту Какманду

По небритому газону я хожу

бес в ребре, усы торчком, под нос жужжу:

"Тянет осенью из лесу, тянет в лес!

На осину этой ночью ты залезь!

И гляди, гляди, пока не будет резь!

Ты увидишь - в классе рук уж целый лес.

- Задаю вопрос про хмель, мохнатый шмель:

Сколько крови выпил Бог чтоб плюнуть в цель?

На каком кольце Он спилит твою ель?

Будут трусики на кладбище на ней?

Будет высечен год смерти и е-мейл?"

17.

"И увидел Я что это хорошо..."

Голубика и морошка на низине, олененок

перламутровые рожки опустил и щиплет мох

и оливками глаза его с каймою всполохов:

Лестница в небо там где ты не был, Бог.

Медная глина в трещинах черных, белое солнце

расплющщены кроны, оранжевый львенок, на холке

верблюда так пего, и иссине-синие полосы зебры:

Лестница в небо там где ты не был, Бог.

Клеканьем пение бабы бездонной об звоны косы

на лоскуты бурой в испарине пашни под шаром

червоным в цвету васильковом ложится... все...Домик!

И лестница к гнездам там где ты создал вакуум

Бог.

18.

"Однажды какая под дубом"

Однажды, какая под дубом,

в старинном парке

не добежав в авто до Дома (*)

на речке "Карповке"

я вдруг взглянул натужась вверх

в весенний воздух

передо мной стоял, во-первых,

дуб с глазом-мозгом

а по краям его в охапку

ресницы-розги,

под очень странными углами

висело небо,

а во вторых рядах, за дубом

Бугру с колхоза

за корешок в тепле давала

цель жизни Роза,

склонив пожухлую головку,

в "пальто" - занозы.

Я очень классно удивился

как-будто Бродский

и покраснев потупил взгляд