Владимир Ноговицын: Корни сосны

И дух смолистый наполняет дом,
Во все углы пройдёт напропалую!
И я печи родительской теплом,
Бывает, душу стылую врачую.

1.
Не юлил он вокруг да около,
Говорил, вызывая страх.
Мокрый плащ - что крыло сокола -
На подмятых висел кустах.

А погода стояла гадская!
Не перечь ему, не перечь:
Это всё-таки атаманская,
Не холопская это речь.

И была правда-матка горькая.
И спускалось, как свет из рам,
Небо зябнущее, скользкое, -
К серебрёным его крестам.
2.
Никто, казалось, уберечь не мог
Людей от злобы, что на бой водила.
Их женщина украдкой окрестила
И прошептала: "Да храни вас Бог!.."

Когда ж в крови лежали и в грязи
Войною той истерзанные трупы,
Дороже, чем рыдания минуты,
Был тихий крик единственной слезы.
3.
Оркестровый раскатистый вой...
Мы ещё не расстались с войной.

И она, будто сабельный взмах,
Отразилась у многих в глазах.

Мы рубили её, захмелев,
Словно кроны у старых дерев.

Разжигали то сор, то траву,
Выпускали, как дым, в синеву.

И военные сны по ночам
Иногда возвращаются к нам.

Он ушёл без меня в этот бой.
Может быть, ушёл на рассвете.
Год уже девяносто шестой,
А мне кажется - сорок третий.

Я ловлю его грустный взгляд,
Глаз порой не свожу с портрета...
Мне домашние говорят,
Что я очень похож на деда.

Военные дороги далеки,
Друзья, бои, ранения
и страны...
Уходят тихо
наши старики,
Обиды отпустили их
и раны.

Давным-давно,
а не сейчас, не тут
(Кто слышал - те уже
позабывали)
В их честь гремел,
как музыка, салют
И марши так торжественно
звучали.

Был человек,
был наш сосед - и нет...
И мы стоим,
тому ещё не веря.
И лишь листву
ненужную вослед
Теряют почерневшие
деревья.

А он вестей
не подавал -
Он просто
без вести
пропал
в аду войны
жестоком...
А сын, что был
в ту пору мал,
отца домой
упорно ждал -
Без времени,
без срока...
Пора забыть бы,
наконец,
Но ожиданье
тянется... -
Поговорить бы
нам, отец...
Да вот, не получается...

Уйти, куда глядят глаза.
Уйти в вагонов перестуки.
Война устроила разлуки,
Война сменила адреса.

О чём не думалось тогда -
Другим додуматься придётся.
Но та далёкая беда
Затмит ли и луну, и солнце?

А пуля - знай себе - летит
Шестому вслед десятилетью,
И кто-то новый новой смертью
По-настоящему убит.

Но поколение других,
Всей прежней правды не изведав,
Забудет о могилах дедов...
Кто осудить посмеет их?!

И им, пришедшим, не понять
Пропавших без вести когда-то.
Отца погибшего. И мать,
И сына, и сестру, и брата...

В Книге Памяти, в нашей газете
Появилась фамилия деда.
Нам о нём говорила бабушка
Как о пропавшем без вести.
А здесь - в напечатанных строчках
По белому чёрным - "ПОГИБ"...
Погиб. Значит, есть могила!
И бабка почти что радостно
Вздохнула: "Ну, слава Богу!"
Через пятьдесят два года
Где-то под Старой Руссой
Отыскались следы дедовы.
И вновь пришла похоронка,
Утерянная не нарочно
Когда-то в давнюю пору...
Я позже узнал, что в газете
Чётким почерком журналиста
Длинное "пропал без вести"
Исправлено на "погиб",
Поскольку таких пропавших
Для одного издания
Показалось довольно много.
И слов сочетание это
Выбивалось из тесных рамок
Привычных уже понятий.
- Что ты, это - детали, -
Меня убеждали спокойно, -
Это ж такая малость,
Обычный пустяк, не больше...
Так что твои рассужденья,
Мягко сказать, несущественны.
Была всего лишь поправка
В канцелярском незвучном тексте.
Её никто не заметит
И примет без возражений...