Владимир Ноговицын: Корни сосны

Щебетание птахи -
Посланье ушедших мгновений.
Здесь различные страхи
Впечатаны в холод ступеней.

Лишь река вперекат
Гонит к берегу изморозь пены.
И о чём промолчат Вековые соборные стены?

И чего ещё ждут,
Горделивым живя непокоем,
Облака, что плывут,
Как года, Вычегодским Усольем?..

Нас отпоют последние дожди,
И снегом нас осыплют снегопады.
И как осколок брошенной гранаты
Остынет сердце в раненой груди.

Сожгут в печи поленья для тепла.
И, может, в назиданье непоседам
Промолвят: "Вот такие-то дела..."
И погрустят о тех, кто будет следом

А ветра всё те же -
сумасшедшие...
Вспоминаю реже
о вас, ушедшие.
Не шагну
шагами осторожными
к обелискам
с выцветшими звёздами.
Не приду
с молитвой и цветами
к холмикам
с сосновыми крестами.
Не склонюсь к земле,
где вы лежите,
дед Василий
рядом с дядей Витей...

Ратовал на помощь заграничную
Местный краснобай, почти что
боженька.
А старуха ношеньку привычную
Волокла неблизкую дороженьку.

Уморилась. Прямо нету моченьки!
Заслонилась, как от солнца знойного.
Улыбнулась: "Вот приедет доченька,
Уж устрою встречу я достойную".

"Если ж зять нагрянуть удосужится,
Так и быть - налью сорокаградусной".
И себя хвалила: "Что за умница!",
Тотчас же счастливой став и радостной.

"Ничего, живём, как полагается.
Чай ещё не опухаем с голоду.
Лишь говоруны с безделья маются,
Неработь. Труда не знали смолоду".

"Ничего, живём.. .Войны бы не было..."
Погрозила для чего-то пальчиком.
А земля была прозрачно-белая -
От цветов воздушных - одуванчиков...

Скрипел колодец,
Пел колодец,
Как будто медный колоколец
В холодной глубине звенел.
Ведро наполнено водою.
И я, похоже, связь с землёю
В обычном действе углядел.

Давно бы надо догадаться,
Что есть оно, простое счастье,
Как завещанье рода роду -
С утра пораньше черпать воду.
И всё иною меркой мерить.
И долго жить,
Любить и верить.

Тут к лирике как будто бы глухи,
Тут ничего красивого не ищут.
И не читают разные стихи,
Предпочитая правильную пищу.

Тот завсегдатай точно не поймёт.
При этом, не страдая от зазнайства,
Он всё на свете знает наперёд:
Бояться нужно правды и начальства.

И коль живёт, не занят суетой,
И коль вконец ещё не алкоголик,
На всякий случай прячет под полой,
Как бритва острый, дедовский топорик.

Не туфли - сапоги опять надев
Для похождений, снова на гулянке
Всё также будет лапать юных дев,
Зажав, как мышь,
в пропахшей дымом баньке.

Черёмухи в низине зацвели -
Единственные радости остались.
По всей округе лают кобели,
Перекликаясь, словно бы ругаясь.

Ночная птица прекратит полёт,
И всё замрёт. Опять - как прежде было.
Лишь где-то оглушительно заржёт,
Оставшись в одиночестве, кобыла.

И сердце, поперхнувшись, отойдёт,
И отойдут пороки и увечья.
И в ком - то, статься, снова оживёт
Страдательное, чисто человечье.

Вдох -выдох,вдох -выдох...
Как будто пьём жизнь
Большими глотками

Осенняя стояла маята,
Другой поры немое ожиданье.
Шуршание последнего листа.
Твоей руки несмелое касанье,
Которое всем сердцем ощущал,
И мне казалось - это сон приснился...
А лист упал,
упал,
упал,
упал -
И громко, будто самолёт, разбился...

"Ты себя в кулак возьми да выстой"...
Хорошо сказать. Не получается.
И цветы, что ярки были, выцвели,
И луна - расколота - качается.

Отмель, как в гравюре, прорисована,
Тянется по нашей речке, тянется...
Что ещё судьбиной уготовано,
Что ещё вдогонку причитается?