Дилан Томас - Собрание стихотворений 1934-1953

Дилан побывал в Айове, где тогда профессорствовал Роберт Лоуэлл (Robert Lawell) [5] Роберт Лоуэлл (1917-1977) - американский поэт. , в Вашингтоне, в Сан-Франциско, заехал в Канаду, в Ванкувер. Писал очень противоречивые письма Кэйтлин. То ругал Америку за ее всепоглощающее стремление к успеху, то писал, что если б они могли все вместе поселиться в Сан-Франциско, это было бы самое большое счастье.

В конце апреля Дилан вернулся в Нью-Йорк. Стало совершенно ясно, что несмотря на то, что ему оплачивали все расходы и платили не меньше ста долларов за выступление, денег домой он привезти не сможет. Бриннин пытался уговорить Дилана не тратить столько, положить деньги на счет, жить на скромную сумму, но все было бесполезно.

Кое-какие небольшие суммы Дилан посылал Кэйтлин, но не больше пятидесяти долларов за раз. И не очень часто. А еще послал ей как-то нейлоновые чулки и сладости Ллевелину в школу.

Характерным образом Дилан начал обвинять Бриннина в том, что он недостаточно щедро покрыл его расходы.

Перед возвращением домой, на этот раз на пароходе, Дилан провел несколько недель в Нью-Йорке. В это время он познакомился с Перл Казин (Pearl Kazin) - очень интеллигентной женщиной, которая перешла от преподавания в колледже в журнальный издательский бизнес. Дилан встретился с ней, когда искал возможности публиковать стихи в американских журналах. Перл давно восхищалась его поэзией. У них с Диланом начался роман, оказавшийся вполне серьезным.

Бриннин и Перл посадили Дилана на пароход. В последнюю минуту Бриннин передал Томасу 800 долларов в подарок Кэйтлин.

Как и многие новые друзья Томаса, Бриннин задавал себе вопрос - надолго ли Дилана с его сумасшедшей жизнью хватит.

Кэйтлин встретила Дилана в Лондоне. И все пошло, как до поездки в Америку. Пьянство, хвастовство в пабах, отсутствие денег. Только Кэйтлин начала очень сильно ревновать Дилана к обобщенным женщинам в Америке, а потом и нашла в кармане у Дилана, где она искала деньги, письма от Перл.

А тут еще Бриннин вместе с Перл приехал в Лондон, о чем Маргарет Тэйлор тут же доложила Кэйтлин.

В отношениях Дилана и Кэйтлин возникло нечто новое - они стали драться. Во время одной из таких драк Кэйтлин схватила почти готовый черновик стихотворения «На белой гигантской ляжке», порвала его в клочки и выкинула в окно. Ночью ее замучила совесть, и она бросилась в ночной рубашке подбирать обрывки прямо на берегу. Потом она их сложила на кухонном столе.

В январе 1951 года Дилану предложили съездить в Иран, чтобы поработать там над документальным фильмом. Дилан, естественно, ухватился за предложение, сулившее не только какой-то заработок, но и возможность ненадолго вырваться из ставшей немыслимой домашней обстановки.

Из Ирана он писал письма и Кэйтлин, и Перл. В ответ на одно из писем Кэйтлин написала ему, что собирается от него уйти. Дилан ответил, что он хочет умереть, что сидит в гостинице и рыдает, умолял Кэйтлин не уходить.

На самом деле, оба они полностью зависели друг от друга - и материально, и морально. Дилан мог работать, только ощущая стабильность своей связи с Кэйтлин. Для Кэйтлин уйти от Дилана означало признать свое поражение. Да и некуда ей было уходить - только к матери.

Так что все осталось, как прежде.

В 1951 году Дилан написал два очень существенных стихотворения, «Ламентации» и «Не уходи безропотно во тьму».

Первое - горькие сетования умирающего поэта, которого покидает и сексуальная энергия, и творческая, и жизнь постепенно уходит, как воздух из шарика.

Второе связано с отцом, с его тихим угасанием. Это яростное неприятие смерти, призыв не сдаваться, скрежет зубовный и мужество, ярость, страсть. Очень многие считают это стихотворение одним из лучших у Томаса.

Бриннин еще раз приехал в Англию и на этот раз провел несколько дней в гостях у Томасов. Вернувшись в Америку, он начал готовить следующую поездку Дилана, которая должна была начаться в январе 1952 года. Кэйтлин собиралась отправиться с ним. Она была беременна и решила на этот раз сделать аборт.

Драки с Диланом к тому времени стали рутиной. Создавалось впечатление, что обоим был необходим этот физический выход эмоций.

Тогда же Дилан начал работать над радиопьесой «Под сенью млечного леса» («Under Milk Wood »), потом отложил эту работу, появилось новое стихотворение «Стихи на его день рожденья». Стихотворение торжествующее, несмотря на то, что, как всегда у Дилана, смерть в нем присутствует. Но в этом очень прямолинейном стихотворении, прямотой этой напоминающем некоторые стихи позднего Пастернака, такое торжество творческого начала и красоты мира, перед которым смерть становится лишь частностью личной судьбы.