Редьярд Киплинг - Казарменные баллады и Семь морей (книги стихов)

Когда роняла вихри лепестков?»

Сказала роза: «Кто-то произнес:

Зачем опала лучшая из роз,

А паутина виснет на кустах?»

И голос был: «Да, так хотел Аллах».

И ласково, как будто лунный свет,

До розы Божий долетел ответ:

«Сестра, еще был не рассеян мрак,

Еще и звезды не сияли так.

Пространство, ведало и Ход Времен,

Что ты осыплешься, что спросит он».

И стал цветок доволен, наконец,

И умер смертью праведных сердец.

А тот, кто вопрошал в вечерний час.

Вернувшись в лоно Божье, душу спас.

Пер А. Оношкович- Яцына

Был младенец закутан в саван.

Рядом села вдова, его мать.

Злые ветры гнал на Камни Канал,

А бабка отправилась спать.

Но женщина только смеялась:

«Мой муж давно на дне,

Мертв ребенок мой — успокойся, прибой,

Что можешь ты сделать мне?»

Свеча оплывала, угрюмо,

И смотрела вдова, чуть дыша,

И спела тогда отходную,

Чтоб легко отошла душа.

«Пусть же Дева возьмет тебя нынче,

Как я тебя раньше брала,

Пусть Мария качает…» Но слово

«Отойди!» — пропеть не смогла.

Тут плач у моря раздался,

Но залили брызги стекло.

«Матушка, слышишь? Наверно,

Душе отходить тяжело».

«То овечка в хлеву ягнится,

Ведь не может, — был бабкин ответ,

— Давить ничего на душу его:

Грехов на ней еще нет».

«Ах, ножки, что я ласкала!

Ах, ручки!» — вздохнула мать

«Как им повернуть на назначенный путь,

И как им засов поднять?»

У двери пеленку постлали,

Одеяло при свете свечи,

Чтобы боль смягчить, чтобы груз облегчить…

Но плач раздавался в ночи.

Вдова заскрипела задвижкой

И глаза во тьме напрягла,

Дверь нараспашку открыла бедняжка,

Чтоб свободно душа прошла.

Бурный берег — ни зги не видно,

И ни призрака, ни огня.

«Ах, матушка, разве не слышишь ты?

Плач во тьму призывает меня!»

Старуха кивнула, старуха вздохнула:

«Повредилась ты с горя в уме!

То крачка крякает на берегу,

То чайка стонет во тьме!»

«От ветра спрятались крачки в кустах,

И чаек нет на воде.

Нет, не птичий крик в сердце мне проник,

Ах, матушка! Что там? Где?»

«Ляг, родная, ляг, усни, отдохни,

Спасен твой ребенок от зла.

Это горе покоя тебе не дает,

Беда тебя доняла».

Она оттолкнула старушку мать:

«Ах, во имя Девы Святой!

Я пойти должна», — говорит она

И идет на берег морской.

Там, где бились волны о волнорез,

Где гнулся высокий тростник,

Лежал, на земле младенец

И сквозь бурю слышался крик.

Она прижала его к груди

И в свое понесла жилье,

Именем сына его назвала,

Но не брал он грудь у нее.

И с него ей на грудь натекала вода,

Невозможно было смотреть…

«Ах, матушка, да простит нас Бог, -

Это мы ведь дали ему умереть!»

Пер. Г. Усова

Читай теперь сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской

Весь город золото ему давал,

И караваны, бирюзу возили,

И он в почёте был у Короля,

Никто не смел его ни обокрасть,

Ни словом грубым как-нибудь обидеть.

И сделал он прекрасный образ бога

С глазами человеческими бога

В сверкающей жемчужной диадеме

Украсив золотом и бирюзой.

И мастера король боготворил,

Ему все горожане поклонялись,

И воздавали почести как богу,

И вот он написал:: «Богов творят

Так. Только так. И смертью будь наказан

Тот, кто иначе их изобразит…

Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак читай сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской…

Был город нищ и золота не знал,

И караваны грабили в дороге,

И угрожал король казнить Еварру,

А на базаре все над ним смеялись,

Еварра, пот и слёзы проливая,

В живой скале огромный образ бога

Создав, лицом к Востоку обратил.

Всем ужас бог внушал и днём и ночью,

Поскольку виден был со всех сторон.

Король простил Еварру. Тот же, горд

Тем что его зовут обратно в город,

На камне вырезал: «Богов творят

Так. Только так. И смертью будь наказан

Тот кто иначе их изобразит…»

Весь город чтил его. И вот он умер.

Итак читай сказанье о Еварре,

Создателе богов в стране заморской

Был диким и простым народ в деревне

В глухой пустой долине среди гор,

Он из разбитой бурею сосны

Изваял божество. Овечьей кровью

Намазал щёки, а заместо глаз

Он вставил ракушки, и сплёл из мха

Подобие косы, а из соломы —

Какое-то подобие короны.

Так рады были мастерству сельчане,