Владимир Маяковский - Том 9. Стихотворения 1928

Мне неведомо,
          в кого я попаду,
знаю только —
         попаду в кого-то…
Выдающийся
      советский помпадур *
выезжает
       отдыхать
        на во́ды * .
Как шар,
      положенный
         в намеченную лузу,
он
    лысой головой
        для поворотов —
               туг
и носит
   синюю
      положенную блузу,
как министерский
        раззолоченный сюртук.
Победу
   масс,
      позволивших
            ему
надеть
   незыблемых
            мандатов латы,
немедля
      приписал он
         своему уму,
почел
      пожизненной
            наградой за таланты.
Со всякой массою
        такой
           порвал давно.
Хоть политический,
             но капиталец —
                  нажит.
И кажется ему,
      что навсегда
            дано
ему
  над всеми
      «володеть и княжить» * .
Внизу
       какие-то
         проходят, семеня, —
его
  не развлечешь
        противною картиной.
Как будто говорит:
           «Не трогайте
              меня
касанием плотвы
        густой,
           но беспартийной».
С его мандатами
           какой,
             скажите,
              риск?
С его знакомствами
            ему
             считаться не с кем.
Соседу по столу,
           напившись в дым и дрызг,
орет он:
   «Гражданин,
         задернуть занавеску!»
Взбодрен заручками
             из ЦИКа и из СТО * ,
помешкавшего
      награждает оплеухой,
и собеседник
      сверзился под стол,
придерживая
      окровавленное ухо.
Расселся,
     хоть на лбу
         теши дубовый кол, —
чего, мол,
     буду объясняться зря я?!
Величественно
         положил
           мандат на протокол:
«Прочесть
     и расходиться, козыряя!»
Но что случилось?
        Не берут под козырек?
Сановник
     под значком
             топырит
                 грудью
                    платье.
Не пыжьтесь, помпадур!
           Другой зарок
дала
  великая
         негнущаяся партия.
Метлою лозунгов
        звенит железо фраз,
метлою бурь
         по дуракам подуло.
— Товарищи,
      подымем ярость масс
за партию,
     за коммунизм,
           на помпадуров! —
Неизвестно мне,
          в кого я попаду,
но уверен —
         попаду в кого-то…
Выдающийся
          советский помпадур
ехал
  отдыхать на во́ды,

«Восемь часов для труда,
шестнадцать —
         для сна
            и свободных!» —
гремел
   лозунговый удар
в странах,
     буржуям отданных.
Не только
     старую нудь
с бессменной
      рабочей порчею —
сумели
   перешагнуть
мы
  и мечту рабочую.
Парень
   ум свой
развивает
     до самых я́тей,
введен
   семичасовой
день
  у него
     в предприятии.
Не скрутит
     усталая лень —
беседу
   с газетой водим.
Семичасовой день
у нас
     заведен
          на заводе.
Станок
   улучшаю свой.
Разызобретался весь я.
Труд
     семичасовой —
можно
   улучшить профессию!
Время
   девать куда?
Нам —
   не цвести ж акацией.
После
      часов труда
подымем
       квалификации.
Не надо
      лишних слов,
не слушаю
     шепот злючий.
Семь
     рабочих часов —
понятно каждому —
         лучше.
Заводы
   гудком гудут,
пошли
   времена
      меняться.
Семь часов — труду,
культуре и сну —
        семнадцать.