Василий Бетаки - ИТОГ РОМАНТИЗМА. Стихи 1994–1996 годов

А кроме желтого света –

Ну что еще есть на свете?

Не оторвать от ветра

Ивы черные плети,

От их свистящего гнева –

Марта вздорную сущность:

На фоне желтого неба

Кривые черные сучья.

2.

Беззаботно сбежишь с порога,

Ключ – в кусты, а тоску – в репейник.

И пускай поначалу дорога

Черная, как кофейник –

И пускай, не успев начаться,

Громоздит она новые беды –

Лишь бы не возвращаться

По своему же следу.

3.

Овечьи склоны лукавы,

Смолою капает ель,

Остатки лавы, шуршащие травы –

Лучшая в мире постель!

Так может, и вправду хватит

Мелькания городов,

И лучше, как Гёте, в халате

Протирать диваны годов?

Но не на диваны мы сели –

На ведьмино помело –

И – пустыня...

И нет спасенья –

И от скорости скулы свело!

«В нынешнее не вживаясь,

Настоящего не оценив,

Тупо к будущему взываем,

Да из прошлого строим миф» [4] Гёте, «Поэзия и правда», 1827 г.

... А на козьих копытцах кто-то,

Не сатир и не фавн – Иной,

Все дергает за веревку,

Подозрительно схожую со струной...

4.

Тут, где в титанов древние боги

Кидались обломками скал,

На кремнистой, блестящей дороге

Я в потемках что-то искал...

В мешке утаили шило –

Вот и колет теперь глаза...

Разворачивается лопнувшей шиной

Накатившаяся гроза.

И польет монотонная влага

С перекошенных Пиреней!

...Когда стану лохматой дворнягой –

Не кидайте в меня камней!

1997

И что в результате?

Пустые года, как метель.

И что-то некстати,

И кто-то уселся на мель,

И где-то и как-то

И всякого смысла лишён:

Ведь с первого акта

Ты в фарсе играть приглашён...

И разные вещи

Без толку тревожат меня:

Вот плещет и хлещет

Ковыль по коленам коня.

Ковыль?

Только снится,

Конь – тоже...

Так значит опять

Ни петь, ни молиться,

Ни плакать, ни думать, ни спать?..

Дожди

на антеннах,

И в окнах, как шторы, дожди...

Скандальный оттенок

Всего, что ещё впереди –

Ну, с бухты-барахты?

Но там, где воняет бензин –

Не белые яхты,

А дизельный, чёрный буксир!

Сравни-ка сегодня

Скрипучий ржавеющий руль

Не с громом Господним,

А с грохотом старых кастрюль!

И новая дата

Опять прибавляется к тем,

И кто-то,

Куда-то –

Помимо сюжетов и тем,

Да, где-то,

Да, как-то...

Пускай даже роль по плечу –

Спектакль без антракта.

И точно – я так не хочу!

Мост над болотами перед рассветом.

Цепочка фонарей – и нет ей конца.

Почти что вергилиев путь к тому свету...

Это – Местро. На полчаса –

Воды и столбов...

Но я – не об этом,

А только о том, что прошедшим летом

На площади, сдавленной серым светом,

В длинном пространстве, скрипкой пропетом,

От арки до арки перед рассветом

Снова слышны были их голоса:

И тех кто остался в прошлом веке,

И тех кто уехал год назад...

(Ведь античные – того света – реки

Только для виду забвеньем грозят).

И в бесконечность за аркой арка

Уходят от радуг Святого Марка…

Вдоль по площади арки эти,

Эхо друг другу передают:

Оттого мы и встретились тут, на том свете –

Бесчисленны эха – и те и эти –

Под каждой аркой и в каждой Лете

Случайную фразу вернут на рассвете

И чью-нибудь,

и мою... и мою...

Когда туман к воде сползает постепенно,

И облака сидят на креслах площадей,

Я в городе сыром завидую Гогену –

Нездешности его деревьев и людей…

Ломясь из синевы, Пикассо, опалённо

Глядит, как на землю обрушилась луна,

Разъята музыка на струны и колонны,

И лампа Герники в абсент погружена…

...Сухой чертополох танцует на бумагах,

В редакциях газет – машинок чёрный лом,

А в серых зеркалах, в пустых универмагах

Красавица ольха смеётся над тряпьём…

И небо чёрное над набережной встало

Всё в белых искорках, как старое кино,

И на экран ползёт видение вокзала

Где паровоз летит в стеклянное окно. [5] Эта катастрофа действительно имела место: паровоз повис, вылетев через полукруглое окно второго этажа вокзала.

Всё на места свои вернётся непременно.

И утки на воде – как тапочки Дега...

Шуршит буксир Маркé над розоватой Сеной.

И тихо. И рассвет. И тают берега.

К фотографии Б. Великсона

Мы дошли до края света