Сильвия Платт - Собрание стихотворений

"Они ж могли и заколоть меня!" Пиф-паф, пиф-паф...

"Ведь жала у них громадные,

как пики!

Может, есть у пчёл понятья "честь" и "свобода"?

Как проникнешь в тёмное сознанье диких?"

Наполеон доволен, очень доволен:

О Европа... О, тонны мёда!

7 октября 1962

Во-первых - наш ли вы клиент?

Пользуетесь ли обычно, или хоть иногда

Стеклянным глазом, вставными зубами,

Протезами, костылями,

Резиновым членом, резиновыми грудями,

Или резиновой... Ну, тогда

Есть ли хоть швы, чтоб увидать,

Что чего-то нет? Или нет?

Вот беда!

Так что же мы можем вам дать?

Не плачьте, раскройте ладонь. Пуста? Ну да...

Хотите руку, которая может поддержать?

И стакан подать, и - от головной боли...

И всё, что попросите...

Гарантия? Разумеется!

Так жИнитесь, что ли?

Она и глаза вам закроет. В конце концов вы

Сами - даже от хандры избавиться

И то бы не смогли!

А мы как раз только запустили серию новых...

Из новейшего сырья - из Соли Земли!

А! Вы, кажется, голый? Как насчёт костюма?

Вот - чёрный. Жестковат, конечно, но Вам пойдёт...

Ну, жИнитесь?

Водоупорный, кислотоупорный,

Противоударный, противопожарный,

Бомбоупорный (на случай, если крышу пробьёт)

В нём же и похоронят...

Да, у Вас ведь голова, извините, пуста!

Вот и справка!

Милая, выйди-ка из шкафа! Ну, как?

Пока что, понятно, голая, вроде чистого листа,

Но через 25 лет - уже серебряная,

Через 50 - золотая,

Кукла живая! Умеет всё, что вам надо:

И готовить, и шить,

И говорить, говорить, говорить, говорить...

Да, да, всё работает, никакого брака!

Бальзам на раны, картинка для глаз!

Вы же не откажетесь от такого брака!

Это, мой мальчик, ваш последний шанс!

Ну как? ЖИнитесь? ЖИнитесь,

жИнитесь,

жИнитесь,

же...

11 октября 1962

Нет, нет ! Теперь никогда

Не будет чёрного сапога,

Где я жила как нога

Тридцать лет, бедна, бледна,

Еле осмелясь дышать,

Как в аду -

Нет, не это написано мне на роду!

Ach, du ...*

Папа, надо было тебя убить.

Ты умер раньше, чем я успела -

Каменный мешок богом набит,

Призрачная статуя, палец серый -

Огромный как тюлень из Фриско,*

А голова - в Атлантике капризной.

Синяя борозда - на зелёную борозду

В океане у светлого городка.

Я молюсь - тебя жду!

Вдруг вернёшься? Тоска.

Ach, du!

С немецким языком,

С польским городком,

Который давно расплющен катком

Войн, войн, войн, и

Название городка обычное, такое -

Что польский друг мой

Говорит: "Их дюжина, пожалуй, была..."

Я не могла ни наяву, ни в бреду

Узнать о корнях твоих,

И говорить с тобой не могла:

Язык застревал во рту,

На колючей проволоке -

Ich, Ich, Ich, Ich,*

Я едва шевелила им, почти молчала.

Я думала, что каждый немец - ты.

Всё так непристойно, так по-немецки звучало.

Паровоз, паровоз

Утаскивает меня, еврейку,

В Аушвиц, Бельцен, Дахау, в небытиё, в пустоту.

Я уже разговариваю как еврейка,

Может быть - я и верно еврейка...

Я не знаю, в каком году -

Ach, du...

Тирольские снега. Прозрачное венское пиво.

Не надо искать чистоту

С цыганками-прабабками. Невезучесть моя,

Да колода гадальных карт.

Возможно, что я еврейка отчасти. Я

Избегала тебя - беду,

С твоим Luftwaffe* и волапюком,

С твоими аккуратными усами,

С синими арийскими глазами.

Человек-танк, человек-танк, - Du, Du!

Вместо Бога - свастика. Так черна,

Что небу не просочиться.

Женщина всегда обожает фашиста:

В морду - сапог. На!

Всё - грубому зверю, злому скоту,

Wie du ...*

Папа, вот ты у школьной доски.

(Я храню фотографию ту!)

Подбородок раздвоен (ещё не копыто!),

И нет чёрных сапог,

Но от этого ты не меньше дьявол,

Для меня и для мира - дьявол,

А для себя - полубог,

Как чёрный человек, что пополам

Мне сердце перекусил.

Мне было десять - тебя зарыли там.

В двадцать я хотела уйти в пустоту,

Вернуться обратно, обратно к тебе,

Меня бы устроило даже - к пласту

Земли, над твоими костями

В яме. И в яму ту...

Но меня вытащили из мешка.

Собрали, как говорят, на клею,

И я только тогда поняла, что

Теперь я сде-ла-ю:

Найду

Мужчину в чёрном,

Такого, как в Mein Kampf:*

Копию живую твою.

Он любит пытки, он любит баб,

И ему я сказала "да!".

Этому предел я кладу навсегда!

Телефон чёрный со стены сорван:

Ничьи голоса теперь никогда

Не вползут... В одном я двоих убью:

Вампира, посмевшего воображать,