Сильвия Платт - Собрание стихотворений

Чтобы скрыть заплаканные глаза, мы ходили в тёмных очках всё лето,

Две названых сестрёнки. Постоянно мы плакали в своих комнатках,

Там, в Свипскотте, в двух виллах белых, огромных.

А когда прибыла из Англии эта милашка с её дорогой косметикой,

Мне пришлось спать в одной спальне с ребёнком, на короткой кушетке.

Помнишь, ей даже на улицу выйти не хотелось, балованной семилетке,

Если полоски на её носках были не того цвета, что на жакетике.

Вот это богатство! Одиннадцать комнат! И яхта белая,

Полированная лесенка красного дерева с кормы в море,

И стюард, который умел украшать торт кремом шести цветов!

А меня дети вгоняли в тоску, да и готовить совсем не умела я,

А ночами в дневник записывала всю злость и горе

Пальцами красными, с треугольными ожогами от утюгов:

Приходилось разглаживать мелкие рюшки, рукава-фонарики, а пока

Пижонка-хозяйка с мужем-доктором на яхте плавали,

Они "для защиты" мне горничную, у кого-то одолженную, оставили,

Которую звали Элла, и ещё далматинца-щенка.

Тебе было лучше: не на вилле, а в постоянном

Доме с розарием, с аптекой внизу и коттеджем для гостей.

В доме жили горничная и кухарка. Ты бренчала на фортепьяно

"Истамбул"* (когда "больших" дома не было), и от бара ключей

Никто не прятал.

Горничная, куря, раскладывала пасьянс под зелёной лампой,

А у кухарки косил один глаз. Она не спала ночами,

Потому что взяли её с испытательным сроком, неуклюжую ирландку,

И у неё, что ни день, горело в духовке печенье.

Её потом уволили.

Что же с нами произошло, сестрёнка?

В тот выходной, о котором мы так долго просили,

Взяли мы напрокат старую зелёную лодчонку,

Кучу ветчины и ананас из хозяйского холодильника стащили.

Я гребла. Ты читала мне вслух "Ярмарку тщеславия",*

Ноги скрестив на корме. На острове не было никого.

Сколько скрипучих веранд и заброшенных комнат мы там облазили!

Они выглядели замершими и жуткими, как фотография,

На которой кто-то ещё смеётся,

хотя, наверно, и на свете давно уже нет его.

Над крылечками наглые чайки курлыкали как хозяйки,

Мы отгоняли их палками, подобранными под рыжей

Сосной. А потом спустились к воде. Густая

Солёная вода держала. Как сегодня вижу -

Мы, словно две неразлучные пробковые куклы, качаемся.

Сквозь какие же замочные скважины мы проскочили, подруга?

Какие двери за нами захлопнулись, и пропали ключи?

Тени трав, как стрелки, бегут и бегут по кругу,

С противоположных континентов машем мы и кричим.

Целая жизнь миновала...

29 октября 1961

Чёрное озеро. Чёрная лодка.

Наши два силуэта

Вырезаны из чёрной бумаги.

Чёрные деревья пьют на ходу из этого

Озера... Их тени уже в Канаде.

Лёгкий свет сочится из белых кувшинок.

Круглые листья полны невнятного смысла,

Им не хочется, чтобы мы спешили -

И мы подымаем вёсла,

С весла ледяные планеты

Скатываются неизвестно куда...

Дух черноты и в нас, и в рыбах, и в этой

Коряге, которая прощается навсегда...

Между кувшинками

Распахиваются звёзды.

Не ослеп ли ты

от свеченья этих молчащих русалок,

Этих душ, изумлённых нашествием темноты?

4 апреля 1962

Рут Файнлайт

Я знаю глубину. Я в неё проникла

Корнем. Но ты боишься глубин.

А я не боюсь - я там была, я привыкла.

Может, во мне ты слышишь море?

Неудовлетворённость его? Или верней,

Голос пустоты, твоего сумасшествия?

Любовь - только тень. Ну не плачь по ней!

Послушай: её копыта всё тише,

Она ускакала - табун коней...

Всю ночь вслед за ней буду скакать... Ты услышишь -

И голова твоя станет камнем,

Останется эхо, эхо, эхо...

А хочешь услышать, как звучит отрава?

(Это не я, это ветер, ветер!)

Это не яд - капли дождя...

Я пережила не один закат,

Я до корня опалена,

Красные нервы горят и торчат.

Я разрываюсь на куски,

Они разлетаются во все стороны,

Ветер такой - не перенести!

И я не в силах не закричать.

Луна безжалостна, она меня тянет,

Она - жестокая и пустая!

Её сиянье меня убивает -

А вдруг, это я её поймала?

Ну, отпускаю её, отпускаю -

Она ведь плоская, и такая малая...

Как же твои страшные сны

Овладевают мною? Ответь!

Во мне всё время крик твой живёт,

Ночью взлетает он, хлопая крыльями,

Когти хищно ищут, что полюбить!

Я так боюсь невнятного, тёмного,

Что спит во мне. И целый день я

Чувствую мягкие перистые шевеленья