Василий Бетаки - За полвека

Зелены сети,

Мокры и рваны.

Косо пробившийся

Бледный луч.

Чайка торчит

В асфальтовом небе.

Скала торчит —

Углом доска.

Песок — паркет.

Тучи — мебель.

Гул океана.

Шурш песка.

Гул океана —

Грубая туба:

Не выживают

Ни сакс, ни кларнет.

Гул океана

Глушит и трубы,

А уж о скрипке

И речи нет.

Гул океана,

Гул океана.

Дробь барабанная

Бьёт дождём…

Ветер —

Партия большого барабана.

Ветер к финалу

Готовит

Гром…

266.

Мишурные брызги, —

Речные подарки,-

Вихрятся в мальчишеском беге байдарки!

Весло — продолжнье руки, продолженье

Реки… Ну, короче, причина движенья…

Попробуй-ка, так различи набегу

Стога ли, коровы ли, там на берегу?

Но речка замедлится в беге счастливом,

Но речка

Окончится неторопливым заливом —

Где жаворонков оттесняют туманы,

Где жаворонков заменяют бакланы,

Где сейнеры вдоль деревяного мола

Качаются, готовые сняться с прикола…

И возле гранитной узорной церквушки

Наставят гортензии синие, ушки,

Холщёвое небо одарят в достатке

Густой синевой…

(Ну, а цвета остатки

И морю достанутся — прямо от устья

Речонки —

И щедро: малярной кистью…)

Из кружки (из бухточки) пена прибоя —

Рыбаку обещает что-то хмельное…

Но — бряканье цепи. Но — скрип якорей.

Последняя кружка?

Он помнит о ней…

А краски бледнеют. И синее тоже,

Белея, иссякнуть под тучами может…

Вот — море и небо утратили цвет —

И нет рыбаков,

И сейнеров нет.

Отлив.

Скалы голы.

Залив — по колени…

А стих не подвержен такой перемене.

267.

ДВОЙНОЙ СОНЕТ

Река листвой сыта, и зелена.

Какой-то дуб вдруг выторчит из щели,

Под ним коровы рыжая спина,

По берегам кочуют времена:

Чернеют троглодитские пещеры,

или — четырнадцатый век мелькнёт

То башней, то углом зубца стенного,

И, как неустоявшееся слово -

От берега до берега и снова -

Байдарку сносит каждый поворот.

И ветер, курс меняя, то и дело

В ветвях нависших дёргает струну…

А вот шапчонка чудом уцелела

И продолжает прятать седину.

Зигзагами расщедрилась река,

Стремительная как начало лета:

То тень прорвут густые пятна света,

То виснет ветвь как жадная рука,

То вытянутся травы по теченью: —

Не сдвинув с места их вода несёт.

То вдруг порожек, то водоворт,

То морщит воду ручейков паденье.

Весло небрежно чиркнет по камням -

Стрекозы или просто брызги там?

Река спешит, река живёт в разбеге:

Так весело и так бездумно ей

В зелёном коридоре тополей!

А тополя напомнят нам о снеге.

23 июня 2009

268.

ПАРЦИФАЛЬ

А. Д. Михайлову

Меня послал фон Эшенбах

Предмет неведомый искать,

Да бесконечно на плечах

Кастрюлю ржавую таскать!

Я находил, бросал — не жаль:

Ведь это всё был не Грааль…

Но Что он есть? На вид каков?

Всё в мире отвечало мне

Апофатическое "Не…"

Поди, спроси у берегов,

У замков, или деревень,

Но им ответить, видно, лень.

А тот, кто в путь меня погнал

Сам, видно, ничего не знал…

Но кто же — я? Опять ответ

"не, не, не, не…" — иного нет:

Я не Гавейн, не Ланцелот,

И, уж понятно, не Артур,

И мне не нужен Камелот

И стайки тех дворцовых дур,

Но мне, увы, невнятна цель…

Я видел города в горах,

Верблюдов в солнечных степях

И троллей в северных лесах,

Я видел гору Сен-Мишель…

Лечу "туда, не вем куда"

Найти бы "то не знаю что"…

Я должен странствовать всегда…

Седлом набил я место то,

Проехал тысячи страниц…

И что нашел я? Пенье птиц?

Ну, жаворонок над травой,

Да свет небес над головой…

И вновь скачу, неутомим…

Холм за холмом… А что за ним?

Сэр, ну куда Вас понесло?

Пусть я до дыр протёр седло,

Я понял, что такое даль:

Она сама и есть Грааль!

9 авг. 2006 г.

269.

Петербургу

Мне надоело мёрзнуть на ветрах

Полуморозов-полунаводнений,

Мне надоело мёрзнуть в катерах

Из-под мостов бегущих в царство теней,

Мне надоели сбывшиеся сны

Шемякинской ли, восковой персоны,

Граниты петропавловской стены,

Скукоженные зло и полусонно,

Мне надоело мёрзнуть просто так,

И та зима была мне не по силам,

Пока она ворочалась в домах,

Тех, сколь холодных, столь и некрасивых,

Знакомыми набитых по карниз,

Трещавших от надутых воскресений,

Мне надоело мёрзнуть, рваться из