Александр Кушнер: Стихотворения. Четыре десятилетия

Стоит лакей с лицом порочным?

Блестит бильярд без игроков?

Зачем тяжёлый стул поставлен

Так, что навек покой отравлен,

Ждёшь слёз и стука и башмаков?

Зачем он с ветром в крону дует?

Зачем он доктора рисует

С нелепой веточкой в руке?

Куда в косом его пейзаже

Без седока и без поклажи

Спешит коляска налегке?

БУКВЫ

В латинском шрифте, видим мы,

Сказались римские холмы

И средиземных волн барашки,

Игра чешуек и колец,

Как бы ползут стада овец,

Пастух вино сосёт из фляжки.

Зато грузинский алфавит

На черепки мечом разбит

Иль сам упал с высокой полки.

Чуть дрогнет утренний туман –

Илья, Паоло, Тициан

Сбирают круглые осколки.

А в русских буквах «же» и «ша»

Живёт размашисто душа,

Метёт метель, шумя и пенясь.

В кафтане бойкий ямщичок,

Удал, хмелён и краснощёк,

Лошадкой правит подбоченясь.

А вот немецкая печать,

Так трудно буквы различать,

Как будто маргбургские крыши.

Густая готика строки.

Ночные окрики, шаги.

Не разбудить бы! Тише! Тише!

Летит еврейское письмо.

Куда? – Не ведает само.

Слова написаны как ноты.

Скорее скрипочку хватай,

К щеке платочек прижимай,

Не плачь, играй… Ну что ты? Что ты?

* * *

Сегодня снег,

Моя погода.

От зимних нег

Нам нет прохода.

Холодных струй

Укол нестрашный

Твой поцелуй

Напомнит влажный.

В снегу густом

Видны пустоты,

Как будто в нём

Мерцают соты.

Дары зимы

При блеске резком,

Ячейки тьмы

С янтарным блеском.

Метёт метель,

Стирая дали.

Играй, Адель,

Не знай печали.

Снежинок рой

Кружит, сверкая,

Одна – пчелой,

Шмелём – другая.

Сейчас скажу

Всю правду сразу,

Снежок держу

Так близко к глазу.

Метёт метель.

О чём хлопочешь?

Бери свирель,

Играй что хочешь!

Кружись, взлетай,

Снежку подобно.

Адель, играй!

На чём угодно!

* * *

Вот я в ночной тени стою

Один в пустом саду.

То скрипнет тихо дверь в раю,

То хлопнет дверь в аду.

А слева музыка звучит

И голос в лад поёт.

А справа кто-то всё кричит

И эту жизнь клянёт.

* * *

Когда ты в Павловском дворце

Искала в зеркале барочном,

Роскошном, царственном, порочном

Себя – как в тусклом озерце

Иль где-нибудь в пруду полночном, –

Рябь набегала, и в конце

Той залы нам с лицом отёчным

Являлась фурия в чепце.

Потом зеркальная вода

Светлела. В ней не без труда

Всплывала ты, с песком проточным

И пузырьками пополам.

Но долго жизнь казалась нам

Туманным делом и непрочным!

* * *

И если в ад я попаду,

Есть наказание в аду

И для меня: не лёд, не пламя!

Мгновенья те, когда я мог

Рискнуть, но стыл и тёр висок,

Опять пройдут перед глазами.

Всё счастье, сколько упустил,

В саду, в лесу и у перил,

В пути, в гостях и тёмном море…

Есть казнь в аду таким, как я:

То рай прошедшего житья,

Тоска о смертном недоборе.

* * *

Скатерть, радость, благодать!

За обедом с проволочкой

Под столом люблю сгибать

Край её с машинной строчкой.

Боже мой! Ещё живу!

Всё могу ещё потрогать

И каёмку, и канву,

И на стол поставить локоть!

Угол скатерти в горсти.

Даже если это слабость,

О бессмыслица, блести!

Не кончайся, скатерть, радость!

СЕМИДЕСЯТЫЕ

«Письмо»

«Прямая речь»

«Голос»

* * *

Эти вечные счёты, расчёты, долги

И подсчёты, подсчёты.

Испещрённые цифрами черновики.

Наши гении, мученики, должники.

Рифмы, рядом – расходы.

То ли в карты играл? То ли в долг занимал?

Было пасмурно, осень.

Век железный – зато и презренный металл.

Или рощу сажал и считал, и считал,

Сколько высадил елей и сосен?

Эта жизнь так нелепо и быстро течёт!

Покажи, от чего начинать нам отсчёт,

Чтоб не сделать ошибки?

Стих от прозы не бегает, наоборот!

Свет осенний и зыбкий.

Под высокими окнами, бурей гоним,

Мчится клён, и высоко взлетают над ним

Медных листьев тройчатки.

К этим сотням и тысячам круглым твоим

Приплюсуем десятки.

Снова дикая кошка бежит по пятам,

Приближается время платить по счетам,

Всё страшней её взгляды:

Забегает вперёд, прижимает к кустам –

И не будет пощады.

Всё равно эта жизнь и в конце хороша,

И в долгах, и в слезах, потому что свежа!

И послушная рифма,

Выбегая на зов, и легка, как душа,

И точна, точна цифра!

СОН

Я ли свой не знаю город?

Дождь пошёл. Я поднял ворот.