760 г.
Провожая в своем доме в Юйчжан на западе Цзяннани, друга, уезжающего на юг к горе Лофу на востоке пров. Гуандун у северного берега реки Дунцзян, Ли Бо красочно описывает его маршрут через реку Гуй (нижняя часть реки Лицзян), мимо пяти вершин вдоль ее берегов, мимо гор Хэншань на западе пров. Хунань и Цзюи на юге пров. Хунань, озеро Пэнли в Цзянси (другое старое название Пэнцзэ; сейчас наз. Поянху). Все это так далеко от Аньси — погранрайона Танской империи на территории совр. Синьцзяна, рядом с г. Суйе (Суяб) на территории совр. Киргизии, где Ли Бо родился, и от горы Эмэй в Шу, где он провел детство. Они оба покончили с мечтами о царевой службе, предпочтя вдыхать Пурпурные ароматы (эвфемизм, обозначающий отшельничество), как Чао-фу, легендарный «отец отшельников» времен древнего императора Яо, или как Бо И, человек времен Шан, в знак протеста против узурпатора У-вана уморивший себя голодом на горе Шоуян. Пора, пора стать Чуским безумцем, как в «Житии бессмертных» (Ле сянь чжуань) говорится о некоем жителе царства Чу, мечтавшем о бессмертии и часто бродившем по горам; в «Луньюй» (18, 1) упоминается именно этот «чуский безумец», который, встретив Конфуция, спел ему песню о падении нравов и губительном правлении, и обрести вечность яшмовыми ветвями мифического древа бессмертия, растущего на западном склоне священного хребта Куньлунь.
«Осенний плес, бескрайний, словно осень»
В «Словаре Ли Бо» есть даже специальная статья «Путешествие в Южное Вань» — поездка в 753–755 гг. очередной раз отвергнутого императорским двором поэта в свои любимые места (Цюпу — Осенний плес) на территории совр. уезда Гуйчи нынешней провинции Аньхуэй, где по осени реки и озера сливаются в бескрайние, как небеса, водные пространства. Он приезжал сюда всякий раз, когда судьба демонстрировала ему, что «дорога в Чанъань» (имперскую столицу) — для него закрыта.
А тут поэта ждала вершина Цзинтин и город Сюаньчэн, связанные со столь почитаемым им поэтом 5 века Се Тяо, Чистый ручей, гора Далоу, на склонах которой он искал сурик, чтобы выплавить Эликсир бессмертия…
Это был край, где Ли Бо отдыхал душой.
1
Осенний плес, бескрайний, словно осень,
Пустынный, наводящий грусть на всех,
Заезжий путник грусти не выносит,
Влечет его по горным склонам вверх.
Смотрю на запад — там дворцы Чанъани,
Плывет у ног Великая Река.
Поток, что вдаль стремится неустанно,
Скажи, ты не забыл меня пока?
Слезу мою, что упадет в поток,
Снеси в Янчжоу другу на восток.
2
На Плесах обезьяны так тоскуют,
Что Желтая вершина — в седине,
И, как на Лун-горе, печальны струи,
Прощаясь, душу надрывают мне.
Хочу уехать… Не могу уехать!
Не думал задержаться, а тяну…
Когда ж настанет возвращенья веха?
Слезинки бьют по утлому челну.
3
Такой — в парчовом оперенье — птицы
На небе, в мире — не сыскать нигде.
При ней кокетка-курочка стыдится
Самой себя в недвижимой воде.
4
На этих Плесах пряди у висков
Однажды бодрый вид утратят свой.
Взлохматиться и поседеть легко
Под бесконечный обезьяний вой.
5
От гиббонов на Цюпу — белей,
Как снежинки, вьются над землёй,
Тащат малышей своих с ветвей
Позабавиться в воде с луной.
6
Осенний плес… Тоской полна душа.
Осенний плес… Мне не нужны цветы,
Хотя ветра и солнце — как в Чанша
И, словно в Шань, блестит поток воды.
7
Чем я не Шань?! — Хмелен и на коне.
Чем не Нин Ци?! — Озябший, но пою…
Увы, пою один среди камней,
И шубу зря слезами оболью.
8
Вершинами богат Осенний плес,
Но Водяное Колесо — престранно:
К нему склонилось небо — слушать плеск
Ручьев, в которых плещутся лианы.
9
Как полог красочный, огромный камень
Уходит в синь, поднявшись над рекой.
Века назад расписанный стихами,
Зарос он мхом — зеленою парчой.
10
Здесь бирючины рощами растут,
Здесь рододeндрон расцветает рано,
На склонах цапли белые живут,
А по ущельям плачут обезьяны.
Не стоит приезжать сюда, друг мой,
Сжимает сердце обезьяний вой.
11
Скала Ложэнь уходит к птичьим тропкам,
Старик-утес над дамбою встает.
Челн путника вода несет торопко,
И аромат цветов летит вослед.
Читать дальше