Виктор Гюго - Том 13. Стихотворения

Да, верно, я глупец — вы правы, без сомненья…
Да, небо, сохранив под сицилийской сенью
Ту флейту Мосха, чей любезен эху звук,
На крыльях вознося твой, Ариосто, дух,
Пророку говорить с орлом повелевая, —
Оно, великое, нам свет и тень давая,
Мечтателем меня создав, влекло мой взор
К путям туманным, где брожу я с давних пор,
И сделало меня созданьем незлобивым,
С нежнейшею душой, на гнев неторопливым.
Старик по грузу дней, по склонностям юнец,
Я создан был пасти в полях стада овец.
Но, как Эсхилу, две души мне рок дарует:
В одной растут цветы, в другой огонь бушует:
И в сердце Феокрит столкнулся с д'Обинье.
Так, негодуя, я взираю в тишине
На зло извечное, которому и деды
И мы, увы, даем название победы.
Я склонен проклятых благословлять в аду.
Что ж, смейтесь надо мной, своим путем иду
Я без раскаянья и нахожу желанным,
Почетным, сладостным слыть человеком странным.
И, видя, каковы все умники, я рад,
Я счастлив быть глупцом, я этим горд стократ!
Я в бурю ринулся один, по доброй воле.
Но смелость глупым быть редка, и, в тайной боли,
Я понимаю смех, что на устах у вас.
В надежной гавани я был, но пробил час —
И, видя тонущих во тьме, я безрассудно,
Бесстрашно бросился на гибнущее судно:
Мне вашей радости дороже горе их;
Чем с вами царствовать, погибну среди них!

Мы все изгнанники, мы в бездне обитаем.
Мы счастье гнусное злодейства наблюдаем.
Мы видим гордый ум, что зверем побежден,
Удачи поцелуй тому, кто злом рожден.
Мы видим подлецов, обласканных судьбою.
Мы речь высокую ведем между собою:
«Свобода умерла, обманут наш народ!..»
Мы — молнии, что бог вам с колесницы шлет.
Бросаем яркий свет мы в гущу толп огромных,
И животворный луч то гаснет в водах темных
И падает на дно, то вспыхивает вновь…
Мы знаем лишь одну печальную любовь:
Мы любим Францию! Но каторжные норы —
Наш дом… Велите нам, чтоб потрясли мы горы,
Схватили на лету орла средь черной тьмы,
Гром, ветер, молнию — на все решимся мы!
Мы оправдания не ищем у злодеев.
Мы ждем, суровые, проклятье злу взлелеяв,
Чтоб в грохоте громов вновь бог обрел венец
И право сделалось законом наконец,
Чтоб род людской узнал счастливые мгновенья.
Мы на предателей подъемлем в возмущенье
Те черные ключи, что отпирают ад.
Как ели не сменить зеленый свой наряд,
Как солнцу не стоять мгновения на месте, —
Нам не забыть вовек о праве и о чести!
И перед ликом зла, что деспоты творят,
В свидетели берем мы неба грозный взгляд,
И бронзовым пером мы пишем неустанно.
Филипп Второй, Нерон, Людовики-тираны
Дрожат: мы видим их!.. Времен проходит строй —
Пусть! Негодуя, мы страниц опасных рой
С ветрами вольными шлем в дальнюю дорогу.
Коль император — бог, так мы не верим в бога!
А видя иногда победу сатаны,
Мы отрицаем все, отчаянья полны;
И гнева нашего разбуженная сила
Терзает душу нам, что этот гнев вскормила.
Но богу жалоба правдивая мила.
Пускай была жара в день летний тяжела,
Мы рады помечтать, когда поют стрекозы.
Мы детвору растим… Пускай пришлец сквозь слезы
Шепнет: «Я голоден», — его к столу зовем.
Мы, глядя в небеса, освобожденья ждем:
«О Немезида, с нас сними скорей вериги!»
И пишем у морей суровые мы книги,
И наши все дела, и мысли, и слова
Напоминают гнев рассерженного льва.

Вся низость клеветы, что за спиной шипит,
Клеймя нас злобой мрачной,
Озер души моей ничем не замутит,
Не тронет вод прозрачных.

Она, упав на дно, где даже солнца нет,
Рассеется в молчанье,
А мир и чистота, любовь и правды свет
Всплывут, струя сиянье.

И вера, и мечты, и светлых дум полет
Свободно, без усилья,
Как прежде, отразят в просторе чистых вод
Сверкающие крылья.

Пускай же клевета, коварна и черна,
Рвет глубь души невинной, —
Что этот мутный ил и злая темень дна
Для стаи лебединой?

Прямой удар меча, но не кинжала, нет!
Ты в честный бой идешь, подняв чело, поэт,
Разишь врага клинком, без ярости змеиной,
Грудь с грудью и лицом к лицу, в отваге львиной.
Ты — истины боец, и воин ада — он…
Ты бьешь при свете дня, и верность — твой закон;
Ты страшен и суров, но ты и добр при этом,
И если ты падешь в бою, то пред поэтом
Предстанут завтра там, где сумрак и покой,
Они, Баярд и Сид, с протянутой рукой.