Михаил Кузмин - Стихотворения, не вошедшие в прижизненные сборники

А так - я знаю уж заране,

Какая скука в караване.

Зевать над книгою немецкой,

Где тяжек, как картофель, Witz {*},

{* Острота (нем.) - Ред.}

Где даже милый Ходовецкий

Тяжел и не живит страниц.

Что делать: уж привык я с детской

Зевать над книгою немецкой.

Милей проказливые музы,

Скаррона смех, тоска Алин,

Где веселилися французы

И Лондон слал туманный сплин.

Что в жизни ждет? одни обузы,

Милей проказливые музы.

Не променял бы одного я

Ни на гравюру, ни на том

Тех губ, что не дают покоя,

В лице прелестном и простом.

Пускай мне улыбнутся трое,

Не променял бы одного я.

Но ждать могу ли я ответа

От напечатанных листков,

Когда лишь повороты света

Я в них искать всегда готов,

Пускай мне нравится все это,

Но ждать могу ли я ответа?

Я выражу в последней коде,

Что без того понятно всем:

Я книги предпочту природе,

А вас хоть тысяче поэм.

Любовь (когда она не в моде?)

Поет в моей последней коде.

13 марта 1914

625. МОЛЕНИЕ

О, Феодоре Стратилате,

О, Егорий, апрельский цвет!

Во пресветлой вы во палате,

Где ни плача, ни скорби нет.

Выходите вы со полками

Из высоких злаченых врат!

Ваш оплот надо всеми нами...

Божий воин - земному брат.

Изведите огонь и воду,

Растопите вы топь болот,

Понашлите всю непогоду

На безбожный и вражий род!

Преподобные, преклоните

Ваши взоры от райских книг,

Вы, святители, освятите,

Предводи нас, Архистратиг!

Мы молебны поем не втуне,

Не напрасно поклоны бьем.

От приморской спешит Солуни

Свет-Димитрий, звеня копьем.

На пороге же Божья Мати

Свой покров простирает вслед,

Чтобы Царь-Христос нашей рати

Дал венец золотых побед.

626

Великое приходит просто

И радостно, почти шутя,

Но вдруг спадает с глаз короста,

И видишь новыми зрачками,

Как новозданное дитя.

Не шлет вестей нам барабаном,

Трубач пред ним не трубит вскачь.

Подобно утренним туманам,

Спадает с солнца пеленами!

Прими, молись и сладко плачь,

Чтоб небо снизошло на землю

И духу плоть дала приют,

Земля дохнула тихо: "Внемлю",

Звезда цветет, и с пастухами

Свирельно ангелы поют.

627. ЦАРЬГРАД

Тройное имя носит город,

Четвертое названье - Рим.

Пусть сонной пушкой воздух вспорот

Надеждой крестной мы горим.

И я бывал, друзья, в Стамбуле,

Покой прелестный полюбив.

Мои глаза в дыму тонули,

Где зыбит зелени залив.

Лишь ты одна, Айя-София,

Гнала мечтательную лень,

Напоминая дни иные,

Особенно тот горький день!

Трещат машины боевые,

Все ближе крик: "Велик Аллах!"

Предсмертно меркнут золотые

Орлы на царских сапогах.

Служитель алтаря с дарами

И клириков нестройный рой...

"Господь, о, смилуйся над нами!

Да не погибнет Рим второй!"

Султан разгорячен от зноя,

На столб, чтоб славу увенчать,

Окровавленной пятернею

Несмытую кладет печать.

Она не смыта, нет, о, турки,

Нагляднейшая из улик,

Что снова из-под штукатурки

Нам засияет Спасов лик.

И даже там, в раю, приснится,

О, бедный Византийский брат,

Что снова милая столица

Окрестится "Святой Царьград".

1915

628

Ангелы удивленные,

Ризами убеленные,

Слетайтесь по-старому,

По-старому, по-бывалому

На вечный вертеп!

Божьи пташечки,

Райские рубашечки,

Над пещерой малою,

Ризою алою

Свивайте свой круг!

Пастухи беспечные,

Провидцы вечные,

Ночными закатами

Пробудясь с ягнятами,

Услышьте про мир.

Мудрецы восточные,

Дороги урочные

Приведут вас с ладаном

К Тому, Кто отрада нам,

Охрана и Спас.

И в годы кромешные

Мы, бедные грешные,

Виденьями грозными,

Сомненьями слезными

Смущаем свой дух.

Пути укажите нам,

Про мир расскажите нам,

Чтоб вновь не угрозою,

Но райскою розою

Зажглись небеса!

О люди, "Слава в вышних Богу"

Звучит вначале, как всегда,

Потом и мирную дорогу

Найдете сами без труда.

Исполнитесь благоволенья,

Тогда поймете наставленье

Рождественских святых небес.

Сердца откройте, люди, люди,

Впустите весть о древнем чуде,

Чудеснейшем из всех чудес!

629. РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Словно сто лет прошло, а словно неделя!

Какое неделя... двадцать четыре часа!

Сам Сатурн удивился: никогда доселе

Не вертелась такой вертушкой его коса.

Вчера еще народ стоял темной кучей,

Изредка шарахаясь и смутно крича,

А Аничков дворец красной и пустынной тучей