Михаил Кузмин - Стихотворения, не вошедшие в прижизненные сборники

Слал залп за залпом с продажного плеча.

Вести (такие обычные вести!)

Змеями ползли: "Там пятьдесят, там двести

Убитых..." Двинулись казаки.

"Они отказались... стрелять не будут!.."

Шипят с поднятыми воротниками шпики.

Сегодня... сегодня солнце, встав,

Увидело в казармах отворенными все ворота.

Ни караульных, ни городовых, ни застав,

Словно никогда и не было охранника, ни пулемета.

Играет музыка. Около Кирочной бой,

Но как-то исчезла последняя тень испуга.

Войска за свободу! Боже, о Боже мой!

Все готовы обнимать друг друга.

Вспомните это утро после черного вчера,

Это солнце и блестящую медь,

Вспомните, что не снилось вам в далекие вечера,

Но что заставляло ваше сердце гореть!

Вести все радостней, как стая голубей...

"Взята Крепость... Адмиралтейство пало!"

Небо все яснее, все голубей,

Как будто Пасха в посту настала.

Только к вечеру чердачные совы

Начинают перекличку выстрелов,

С тупым безумием до конца готовы

Свою наемную жизнь выстрадать.

Мчатся грузовые автомобили,

Мальчики везут министров в Думу,

И к быстрому шуму

"Ура" льнет, как столб пыли.

Смех? Но к чему же постные лица,

Мы не только хороним, мы строим новый дом.

Как всем в нем разместиться,

Подумаем мы потом.

Помните это начало советских депеш,

Головокружительное: "Всем, всем, всем!"

Словно голодному говорят: "Ешь!",

А он, улыбаясь, отвечает: "Ем".

По словам прошел крепкий наждак

(Обновители языка, нате-ка!),

И слово "гражданин" звучит так,

Словно его впервые выдумала грамматика.

Русская революция - юношеская, целомудренная,

благая

Не повторяет, только брата видит в французе,

И проходит по тротуарам, простая,

Словно ангел в рабочей блузе.

630. ВОЛЫНСКИЙ ПОЛК

Отчего травяная, древесная

Весна не летит на землю?

Отчего на зовы небесные

Земля не вздыхает: "Внемлю"?

Отчего из золотых шкатулок

Не пускают мартовских пичуг?

Засмотрелся Господь на Виленский переулок,

Заслушался Волынских труб.

Ведь они ничего ни знали,

Радуясь круглыми горлами:

Расстреляют ли их в самом начале

Или другие пойдут за ними святыми ордами.

Не знали, что ручьи-мятежники

Уже бегут бурливо и хлестко

И алые, алые подснежники

Расцветают на всех перекрестках.

Любуйтесь, хотите ли, не хотите ли!

Принимайте, ждали или не ждали!

Ничего, что небесные распорядители

С календарной весной опоздали.

631

Не знаю: душа ли, тело ли

Вселилось сквозь радостные лица

Людей, которые сделали

То, что могло только сниться.

Другое ли окно прорубили, двери ли

Распахнули в неожидаемую свободу

Но стоят в изумлении, кто верили и не верили

Пробудившемуся народу.

Твердою и легкою походкою

Проходят освободители,

Словно в озеро ходкою лодкою

Вышли из затонной обители.

Не удивляйтесь, что скромно сияние

В глазах таких родных и ежедневных,

Ведь почти стыдливое в своем величии

благодеяние

Всегда детски просто и детски безгневно.

Словно великая река, что, не злясь,

не опрометчиво

Подымается до крутого склона,

А ласково, свободно и доверчиво

Колышет полноводное лоно.

632

Слоями розовыми облака опадали.

Вечер стих, но птицы еще не пели.

Золотой купол был апостольски полон,

и не проснувшееся с горы было видно море.

Зеленоватые сырые дали

ждали

загорной свирели,

и непроросшие еще гребни волн

к утру не вызывал звук.

Вдруг

легкий и теплый, словно дыханье, голос

(из долины, с неба?) пропел:

- Милый путник, слушай.

К премудрости открой уши.

Закрыты запада двери:

я, ты и Бог - трое.

Четвертого нет.

Безгласны спящие звери.

Но Божий сияет свет.

Посвященным - откровенье.

Просто стой.

Кругами небесных тел

восхожденье

к полноте неоскудно простой.

Слушай мой голос,

говорю я, Радужных Врат дева,

Праматерь мира, первозданная Ева.

Я колышу налитый мною колос,

я алею в спелой малине

и золотею в опереньи фазана,

трепещу на магнитной игле,

плачу в сосновой смоле,

в молоке разломанного стебля,

с птицей летаю,

с рыбой ныряю,

с ветром рыдаю,

мерцаю звездой.

Через меня в пустоте возникает эхо

и в пустыне обманчивые здания.

Я извожу искры из кошачьего меха

и филину наплакала ночные рыдания.

Теку, неподвижная,

лежу, текучая,

золотая и темная,

раздробленная и целая,