Александр Кондратьев - Боги минувших времен - стихотворения

Обиталище душ, обретенных от тела,
Солнце мертвых, нагая Луна,
Много тысяч веков над землей ты блестела,
Неразгаданной тайны полна!

Свет вечерний ноябрьского дня презирая,
С безучастным лицом мертвеца,
Ты глядишь, не суля нам ни ада, ни рая,
Но лишь тяжкие сны без конца.

Эти сны словно черные тучи нависли
И плывут над беспечной землей
И в мозгу вызывают неясные мысли
О грядущей тоске гробовой…

Вот вещи нужные для творчества поэтам:
Стол; окна старые, полны зеленым светом
От молодой листвы, что вешний дождь кропил,
И в мутном хрустале стигийский мрак чернил;
Перо, которое их выпьет ржавым клювом,
Ну и, конечно, тот, кому шептать, «люблю» Вам.

Сегодня — день восьмого февраля…
Как далека ты, Невская Столица!
Ушли, как сон, родных и близких лица,
Вокруг — уже не русская земля!
Без устали несется колесница
Времен, моей души не веселя.
Я — пленник в ней. Стигийские поля
Уже близки. Загадочный возница
Сурово гонит бешеных коней,
Влекущих нас в неукротимом беге
В страну воспоминаний и теней,
Где как живые ждут меня коллеги
Моих беспечных юношеских дней,
По зданию Двенадцати Коллегий .

Столица Севера, как вид прекрасен твой
Над полноводною, медлительной Невой,
Рекой-красавицей в гранитном одеяньи,
Соборов и дворцов величественный строй,
На площадях — царей немые изваянья…
Кто раз тебя видал — забыть не в состояньи.
Не позабыл и я, о Город мой родной,
Далекий Град Петра, Тебя в моем изгнаньи,
Твоих каналов мрак, твоей реки сверканье,
Адмиралтейский шпиц, за сквером, золотой,
Гул поздний Невского, и санный бег зимой,
И зоревых ночей весенних обаянье!
О, годы юности! О, розовое зданье,
Как улей, полное студенческой толпой!

Сестер кастальских благостыни
Лишен, я Роком удален
В изгнанье на брега Горыни.
Забыл меня здесь Аполлон,
И всеми позабыт я ныне.

Но верю, помнят про меня
Не знающие света дня
На берегах печальной Леты
Мои знакомые поэты
И ждут, молчание храня.

Альбом красив. Толпою стиходеи
Туда войдут и лягут меж страниц,
Как на турнире: навзничь или ниц
Повергнутые той, кто им владеет…

И робостью исполнен и тоскою,
Перо сломить, увы, не выхожу.
В чернильной луже распростерт, лежу
У Ваших ног и трепетной рукою
Под посвященьем вензель вывожу.

Небо хрустальное сине.
Тихие звезды, мерцая,
Светят небесной пустыне
В ночи тоскливые мая.

Сонная грезит столица.
И отразились устало
Темные бледные лица
В зеркале темном канала.

По лесам и оврагам,
Осторожны и тихи,
Бродят медленным шагом
Молодые лосихи.
Через чащу лесную
Держит путь к водопаду,
Пить струю ледяную,
Ланей робкое стадо.
Ночью пышной и дивной
Из глубокой пещеры
Стон несется призывный
Одинокой пантеры.
За супругом ревнивым,
Беззаботно неверны,
По скалистым обрывам
Скачут резвые серны…
Разрезая лениво
Лоно ясное вод,
Словно бог, горделиво
Лебедь белый плывет…

Тело вдоль берега плыло.
Пеной покрылися косы.
Волны, дробясь об утесы,
Что-то шептали уныло.
Волны шептали так плавно:
«В наши объятья давно
«Бросилась в гневе с утеса
Сафо, певица Лесбоса.
«Но убаюкана дева…
«Прежнего пылкого гнева
«В ней не осталось и тени…
«Смолкли рыданья и пени».
Труп обнимали наяды,
Плача средь общего стона,
Над поэтессой Эллады,
Жертвой измены Фаона…
Реяли чайки над нею.
В небе Аврора, краснея,
С тихой тоскою во взоре,
Розы просыпала в море…
В пене жемчужной мелькая,
Дева плыла молодая.
Розовым светом блестело
Смуглой лесбиянки тело.
А на лице утомленном,
Пеной волны окаймленном,
Скорби улыбка застыла…
Тело вдоль берега плыло.