Илья Эренбург - Запомни и живи

«Гийом Аполлинер нес в себе смуту и лирическое начало прошлого столетия; его жизнерадостность прерывалась внезапными паузами; он был последним из „проклятых поэтов“» (7)(СС-8. Т. 3. С. 495).

В мемуарах «Люди, годы, жизнь» Эренбург рассказал, как в начале 1914 года познакомился с Аполлинером в «Ротонде»:

«Легко догадаться, как я волновался. Я ничего не мог выговорить и даже не следил за беседой, а на Аполлинера глядел, видимо, с таким восхищением, что он, смеясь, сказал: „Я не красивая девушка, а мужчина средних лет“… Стихи Аполлинера мне казались чересчур гармоничными…».

Но итог его раздумий вполне определенен:

«А к стихам Аполлинера я был несправедлив: он был не только большим поэтом, но и человеком нового века, чуть припудренным серебряной пылью древних европейских дорог» (1,149).

Аполлинеру Эренбург посвятил не только главу в мемуарах, но и статью («О Гийоме Аполлинере» — Москва, 1965, № 7), в которой написал, что рефрен стихотворения «Мост Мирабо», «непереводимый на другой язык, не может оставить в покое человека, прочитавшего оригинал, настолько он прост, точен, поэтичен и печален»; в мемуарах Эренбург всё же привел в своем переводе отрывок из этого стихотворения (2, 253).

Критика не отметила переводов Эренбурга из Аполлинера — их отметили молодые читатели. Леонид Мартынов вспоминал, как он «наткнулся на шершавую квадратную книгу», в которой прочел перевод «неведомого еще мне тогда Ильи Эренбурга из неведомого мне Аполлинера»:

«Эти строки, прочтенные темным слякотным вечером в годы германской войны, когда старшие толковали о смертях, поражениях и изменах, как-то меня утешили, пришлись мне по вкусу и в то же время напомнили мне чем-то Маяковского <���…> И мне кажется, что это детское восприятие было точным» ( Мартынов Л . Воздушные фрегаты. М., 1974. С. 22–23).

От лица следующего поколения русских поэтов, участников Отечественной войны, Борис Слуцкий написал:

«Антология „Поэты Франции“ нашла свое место на книжных полках нескольких поколений русских поэтов от Маяковского до Николая Майорова, Павла Когана и Михаила Кульчицкого. Двадцатилетний Илья Эренбург сделал то, что не довелось сделать несравненно более опытным в то время Валерию Брюсову и Федору Сологубу. В толпе двадцатилетних, как и он сам, французских поэтов Илья Эренбург отличил и перевел на русский язык именно тех, кто стал будущим французской поэзии, — Аполлинера, Сальмона, Вильдрака» (8)(ТД. С. 10).

«Много погибло прекрасных грёз…» — стихотворение без названия из цикла «La chanson du mal aimé» (Песнь несчастного в любви) в книге «Alcools» (Алкоголи. 1913); следующие два стихотворения также из этой книги).

Крокусы — перевод стихотворения «Les colchiques» (Безвременник, т. е. шафран, луговая разновидность крокусов). Первая строфа печатается в новой редакции 1957 года.

«Я смело взглянул назад…» — перевод второго стихотворения без названия из цикла «Les fiançailles» (Обручение), посвященного Пикассо.

Стихи французского поэта Робера Десноса (1900–1945) Эренбург перевел для главы о нем в мемуарах (впервые — Новый мир, 1961, № 10, с. 137–138). Деснос начинал как ярый приверженец сюрреализма, но в 1930 году с сюрреализмом порвал, так что ссора Эренбурга в середине 1930-х с вождем сюрреалистов Бретоном не повлияла на его отношения с Десносом (они познакомились в 1927-м; друзьями не стали, но время от времени встречались). В мемуарах Эренбург процитировал своего друга Поля Элюара, полностью с ними согласившись:

«Из всех поэтов, которых я знал, Деснос был самым непосредственным, самым свободным, он был поэтом, неразлучным с вдохновением, он мог говорить, как редко кто из поэтов может писать. Это был самый смелый из всех…»

Куплеты улицы Сен-Мартен — из книги «Etat de veille» (Бодрствование, 1943); написаны в 1942-м в оккупированном гитлеровцами Париже, где 22 февраля 1944 г. Десноса арестовало гестапо. На парижской улице Сен-Мартен Деснос родился.

«Взгляни — у бездны на краю трава…» — сонет из посмертной книги «Calixto, suivi de Contrée» (Каллисто, 1962); написан в концлагере.

«Этот сонет написан в той обстановке, когда ложь или поза бесполезны. Деснос видел газовые камеры, куда уводили каждый день партию заключенных. Размышляя в стихах о близкой смерти, он повторил то, что сказал мне в дни своего счастья…»