Илья Эренбург - Запомни и живи

Коровы в Калькутте— впервые: Знамя, 1965, № 11.

В театре— впервые: (6)СС-9, т. 9. Навеяно обстоятельствами советской истории, в частности — смещением Н. С. Хрущева.

Стихи не в альбом— впервые: Октябрь, 1988, № 7. Публикация И. И. Эренбург. Посвящено Н. С. Хрущеву.

Зверинец— впервые: Октябрь, 1988, № 7. Это стихотворение в наиболее концентрированной, сатирической и аллегорической форме выражает отношение Эренбурга к абсурду советского режима, как сталинского ( «тигр» — Сталин, «бегемот» — Берия и т. д.), так и последующих периодов.

В Доме литераторов— впервые: Октябрь, 1988, № 7.

Очки Бабеля— впервые: Октябрь, 1988, № 7.

«Называли нас „интеллигентщиной“…»— впервые: Октябрь, 1988, № 7.

«Конечно, есть у вас загибы…»— впервые: Октябрь, 1988, № 7.

Все переводы французских народных песен в сопровождении статьи «Старая французская песня» впервые: Москва, 1957, № 3.

Пернетта— одна из самых старых французских песен, появилась в XV веке.

По дороге по Лоррэнской— Лоррэн (Lorraine) — Лотарингия.

Рено— первоначальная редакция этого перевода напечатана Эренбургом в петроградской газете «Биржевые ведомости» 16 июля 1916 г.

Возвращение моряка— первоначальной редакцией перевода этой бретонской песни Эренбург завершил большую статью «Моряки Франции», написанную в Марселе 7 декабря 1916 г. (Биржевые ведомости, 25 декабря 1916).

Господин Ля Палисс— Эренбург писал в связи с этим переводом:

«Героические песни порой превращались в шутливые. Капитан Ля Палис был убит в битве при Павии. Его солдаты сложили песню, прославляя отвагу своего капитана: „Он за час до смерти жил / Ля Палис отважный!“ Потомкам эти строки показались смешными; они сочинили другую песенку, которая обошла всю Францию. Никто не вспоминал о храбрости капитана. Ля Палис стал олицетворением ходячей морали, общих мест, трюизмов…».

Гора— эту песню Эренбург сравнивал с поэзией Тютчева, Бодлера, Блока, Элюара.

Впервые переводы Эренбурга из Франсуа Вийона (1431–1463?) были изданы в Москве в 1916 году.

«Франсуа Вийона я полюбил за то, что он возвысил человеческую слабость. Он еще дышал воздухом Средневековья: запахом чумных кладбищ и церковных лилий. Но анонимному аду прежних веков он противопоставлял свой собственный, и его ад мог потягаться с раем. Он был первым поэтом гуманизма, я еще застал сумерки этого длинного дня. Много времени я провел над переводами Вийона. Я работал в библиотеке Сан-Женевьевы (Сен-…?) или в кафе: дома было чересчур холодно. Баллады Вийона сливались с рыжими корешками книг или с глазами пьяниц, блестящими, как бисер, — трудно сказать, что больше шло к ним. Я переводил для того, чтобы не писать. У меня было слишком много чувств и слишком мало опыта, я понимал, что мои стихи монотонны. Я не хотел писать, всякий раз я сопротивлялся желанию, но стихи побеждали» (Книга для взрослых. — (7)СС-8. Т. 3. С. 533–534).

В 1956 г. Эренбург вернулся к Вийону: написал новый очерк о любимом поэте и заново перевел ряд его стихотворений.

Баллада поэтического состязания в Блуа — история этого стихотворения приводится Эренбургом в его статье о Вийоне.

Из «Большого завещания» («Я знаю, что вельможа…») — перевод строф XXXIX–XLI «Testament».

Из жалоб прекрасной оружейницы — перевод строф LIII–LVI из стихотворения «Les regrets de la Belle Heaumière».

Баллада прекрасной оружейницы девушкам легкого поведения — перевод стихотворения «Ballade de la Belle Heaumière aux filles de joie».

Баллада, в которой Вийон просит у всех пощады — перевод стихотворения «Ballade de merci».

Из «Большого завещания» («Я душу смутную мою…») — перевод строф LXXXV–LXXXVI из «Testament».

Послание к друзьям — перевод стихотворения «Épître à mes amis».

Баллада истин наизнанку — перевод стихотворения «Ballade de contre-vérités».

Спор между Вийоном и его душою — перевод стихотворения «Le débat du coeur et du corps de Villon».