Иван Барков - Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова

Дрочи всяк хуй и распаляйся,
Стекайтесь бляди, блядуны,
С стремленьем страстным всяк пускайся
Утех сладчайших в глубины.
О! как все чувствы восхитились,
Какие прелести открылись;
Хуёв полки напряжены,
Елды премногие засканы
И губы нежных пизд румяны,
Любовной влагой взмочены.

Ах, как не хочется оставить
Драгих сокровищ сих очам,
Я в весь мой век подщусь их славить,
Не дам умолкнуть я устам.
Златые храмы да построят
И их туда внести дозволят
Приапу и ебакам в честь,
Заёбин в жертву там расставят,
Хуёв в священники представят —
Сей чин кому, кроме их, снесть?

Животные, что обитают
В землях, в морях, в лесах, везде,
Сию нам правду подтверждают —
Без ебли не живут нигде.
Пары вверху с парами трутся,
Летают птицы и ебутся;
Как скоро лишь зачался свет,
Пизды хуев все разоряют,
Пизды путь к счастью отворяют,
Без пизд хуям отрады нет.

Герои, вам я насмехаюсь,
Скупых я не могу терпеть,
Ничем в сем мире не прельщаюсь,
Хочу лишь в воле жить и еть.
Ахиллес грады разоряет
И землю кровью обагряет,
Пизду зрит у скамандрских струй,
Но что ж, не мимо ли проходит,
Никак он дрочит и наводит
В нея победоносный хуй.

Дела пребодрого героя
Потщися, мысль моя, воспеть!
Я, громкой лиры глас настроя,
Прославлю то, как хуй мог еть.
О ты, пребодра животина,
О ты, пречудная шматина,
Коликих ты достоин од!
Ни рвы, ни камни, ни вершины,
Ни адской челюсти стремнины
Сдержать не могут твой поход.

Хоть много в древности прославлен
Победоносный Геркулес
И не один трофей поставлен
В знак бывших от него чудес,
Но если бы он был в том внятен,
Сколь женщинам твой ствол приятен,
То б он страданья не видал,
Любовью сильною сгорая,
К Амфоле страстно приступая,
Тебя бы он ей в руки дал.

Когда на брань хуй ополчится
И станет в ярость приходить,
Когда багряна плешь зардится,
То кто возможет сокрушить?
Хотя меж ног клади оковы
Иль челюсти разверсты Львовы,
Но он, опершись на мудах,
Сквозь дебрь, сквозь страх на бой дерзает,
Предметы рвет и раздирает,
Отважней тигра он в горах.

Но что за глас, стон слышен крика?
Какая б то была беда,
Боязнь то хую невелика:
Ползёт на брань к нему пизда,
Пиздища старая, седая,
Пизда уже немолодая,
Она ж притом была урод.
До старых лет не проебалась
И сроду с хуем не видалась,
Затем, что был с зубами рот.

Чудовища вся тварь боялась,
Коснуться ей никто не смел,
Она на всех, как зверь, металась,
Лишь хуй ее смирить умел.
Пизда пришла, скрыпя зубами,
Хуй стал ее трепать мудами,
Чем зверство в ней тот час пресек,
Она с задору задрожала,
Она в себе не удержала,
И с ней тут сок ручьем потек.

Хуй, видя в ней ту слабость многу,
Он щель ее тут в миг пробил,
Сей хитростью сыскал дорогу,
Отважно к делу приступил:
С мудами в пропасть к ней влезает,
До дна он плешью досягает,
И сладость тут находит вновь.
Пизда вкус ебли весь узнала,
Пизда яриться уж не стала,
Как сильный хуй в ней пролил кровь.

Сей подвиг совершив шастливо,
Восстал и ободрился вновь
И, видя непонятно диво,
Расселины и льющусь кровь,
И вспомня все свои работы
В пятки, и среды, и субботы,
С негодованием сказал:
— Почто мя смертны забывают,
Почто в псалмах не прославляют,
Почто я так на свете мал?

Одна лишь в свете героиня,
Моя премудрейшая тварь,
Арабска то была богиня,
Воздвигла коя мне алтарь
И женску полу повелела,
Чтоб кажда в бархате имела
На шее мой прекрасный ствол
И чтоб египецкие дамы,
Входящие в публичны храмы,
Во первых чтили мой престол.

Первейше в свете утешенье,
Прекраснейших собор девиц,
Приятно чувствам услажденье,
Сколь много лепотнейших лиц!
Не мною ль в свет произведенны,
Не мои ль силы источенны,
Не мой ли труд и с кровью пот
Воздвиг везде дела геройски,
Повсюду сделал многи войски?
О, коль неправ всех смертных род!

Не я ль низвел во ад Орфея
Победы там своей искать?
Не я ль Дидоне у Енея
Принудил с муд площиц таскать?
Какая ж мне за то отрада,
Какая в старости награда?
Я верных мало зрю сердец,
А я всей твари обновитель,
Ея блаженства совершитель
И всем зиждитель и отец.