Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт

Автомобиль Ваальяры около виллы Эльгрины
Фыркая, остановился. Выбежала Гарриэт:
«Милая! Вы ль не кстати? — я получила кларет
Вашей возлюбленной марки, да и паштет куриный,
Нашего повара гордость, входит сегодня в обед…»

Но усмехнулась актриса, строя сарказмную мину,
Тонко прищурила очи, их направляя в лорнет,
И процедила сквозь зубы: «Вкусный, конечно, обед,
Но Ваша светлость, простите, из редикюля я выну
Крошечную безделушку», — и заблестел пистолет!

Расхохоталась бравурно маленькая принцесса, —
На призывающий хохот вышла пантера, но «пиль!»
Сказано не было вовсе… Взяв из вазетки кальвиль,
Четко сказала хозяйка: «Мне — дать обедать, Агнесса,
А госпоже Ваальяре — собственный автомобиль».

  В королевском театре
  Ваальяру рассматривая,
Королева прослушала год не шедшую «Ирис».
  Автор сам дирижировал,
  А король игнорировал
Потому платья нового помрачительный вырез.
  Убаюканный тактами,
  Развлекаемый антрактами,
Проводимыми весело в императорской ложе,
  Был Масканья блистательный
  В настроеньи мечтательном,
И Ее Светозарности было солнечно тоже…
  Королевскими просьбами
  Привлеченная, гроздями
Бриллиантов сверкавшая, в дверь вошла Ваальяра, —
  Прима колоратурная, —
  Вся такая ажурная,
Как изыски Бердслеевы, как bегсеusе'ы Годара
  И блестя эполетами,
  Бонбоньерку с конфетами,
В виде Леды и Лебедя, предлагает ей Эрик.
  Ваальяра кокетничает,
  А придворные сплетничают —
Открыватели глупые небывалых Америк…
  Композитор признательно,
  Правда, очень старательно,
Ей целует под веером надушенную руку.
  И король комплиментами,
  Загораясь моментами,
Угощает дающую крылья каждому звуку.
  Королевой же ласково
  (Что там скрыто под маскою?)
Ободряется пламная от смущенья актриса.
  И полна благодарности, —
  Дар Ее Светозарности
Примадонна пришпилила к лифу ветку ириса.

Ингрид любит прогулки на ореховом бриге,
Ежедневно пускаясь в бирюзовые рейсы.
  На корме — эдельвейсы,
  И качалка, и книги.
Маллармэ и Сенкевич, Пшибышевский и Стриндберг.
Шелковые закладки. Переплет из сафьяна
  Как читает их пьяно
  Фьолеглазая Ингрид!
Фьолеглазая Ингрид! Эти взгляды — как сабли!
В них сердца утопали, как любовные грузы…
  И целуют медузы
  Дно стальное кораблье.
Стаят злые акулы и взлетают дельфины,
Но Ее Светозарность замечталась в лонг-шезе
  И читает в поэзе
  Про былые Афины…
Или палевых писем кружевные интриги
С королем, улыбаясь, разбирает в шкатулке…
  Ингрид любит прогулки
  На ореховом бриге.

Баллад я раньше не писал,
Но Ингрид филигранить надо
То в изумруды, то в опал, —
И вот о ней моя баллада.
Какая странная услада —
Мечтать о ней, писать о ней…
Миррэлия — подобье сада,
А я — миррэльский соловей.

Дала однажды Ингрид бал.
Цвела вечерняя прохлада.
Фонтан, как сабли, колебал
Сереброструи; винограда
Дурман для торжества парада,
Легко кружился средь гостей.
Я пел, и было сердце радо,
Что я — миррэльский соловей.

Взнеси, читатель, свой фиал.
То, — возрожденная Эллада,
И не Элладу ль ты искал
В бездревних дебрях Петрограда?
Ну что же: вот тебе награда:
Дарю тебе край светлых фей.
Кто ты, читатель, знать не надо,
А я — миррэльский соловей.

В моей балладе мало склада, —
В ней только трели из ветвей…
И ты, быть может, ищешь стада,
А я — миррэльский соловей!..

Десятый день ее корвет
Плывет среди полярной сини,
И нет все пристани, но нет
На корабле ее — уныний.
Ах, в поиски какой святыни
Она направила свой путь?
Ах, грезы о какой богине
Сжимают трепетную грудь?

Не прозвучал еще ответ,
Но неуверенных нет линий
В пути руля: сквозь мрак, сквозь свет
Плывет корвет под плеск — то линьий,
То осетровый, то павлиний
Узорный ветер опахнуть
Спешит ее. Волшба Эриний
Сжимает трепетную грудь.

О королева! ты — поэт!
Источник ты среди пустыни!
Твой чудодейный амулет
Хранит тебя средь бурь, средь скиней…
На палубе сребреет иней
И голубеет он чуть-чуть…
Но вот мечты о милом сыне
Сжимают трепетную грудь…