Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт

Да, гибли и, гибнув, в захлебе,
Кричали: «Цепляйся за нас!»
И в самоубийственной злобе
К тебе приближали твой час.

Но — тронутая недотрога —
Ты гневно швырнула канат.
Их было так много, так много,
Был каждый собой виноват.

Только в силу своей человечности,
Не любя, о любви не сказав,
Проявляешь ты столько сердечности,
Что всегда пред тобой я неправ.

Я неправ непонятной жестокостью,
Что порою нежданно томим,
Роковою духовной безокостью, —
Я неправ всем бесправьем своим!

И в минуты затмения гневного,
Даже в эти минуты любя,
Перед солнцем лица королевного
Я тускнею, разволив себя…

Огради меня от упоенности
Разрушенья невинных вещей
Всей святыней своей невлюбленности,
Всей премудростью ясной своей!

Я неправ мотыльковой беспечностью,
Тщетным бешенством, гневным огнем…
Идеальною всечеловечностью
Ты спасаешь меня день за днем.

День за днем истомленно усталая,
Ускользающая светотень,
Ты, откашливаясь кровью алою,
Незакатный готовишь мне день…

Поклоняюсь твоей бронзокудрости
И дышу лишь твоею душой!
Что же, сдержанную по премудрости,
Удержало с тяжелым со мной?

Молодая, смеюнья, здоровая
(Ты горда: ты здорова для всех!..)
Жизнерадостная, вечно новая,
По тебе истоскуется Грех!

Или мало тропинок пленительных
Вдоль ручьев, сквозь сирень, в трелях птиц?…
И возможностей умокружительных
В роскоши деловитых столиц?…

Есть вопросы, понятные вечности,
А не людям, рабам пред судьбой…
Только в силу своей человечности
Ты всегда остаешься собой!

Все хорошо в тебе: и ноги, и сложенье,
И смелое лицо ребенка-мудреца,
Где сквозь энергию сквозит изнеможенье,
В чьей прелюдийности есть протени конца…

Все хорошо в тебе: и пламенная льдяность,
Ориентация во всем, что чуждо лжи,
Щек майски-девственных осенняя багряность…
Что ни подумай ты и что ты ни скажи —

Все хорошо в тебе! Дитя, ты лучше грезы!
И грезу отебить хотел бы я свежо:
Тебя нельзя уже огрезить: все наркозы,
Все ожидания — в тебе: все — хорошо!

Все хорошо в тебе! и если ты инкубишь
Невинные уста, инкубость тут нужна…
Люблю тебя за то, что ты меня не любишь,
За то, что ты в своей жестокости нежна!..

Ни с кем сравнить тебя нельзя:
  Сама ты по себе.
К тебе по лилиям стезя.
  Молиться бы тебе!

Тебя ни с кем нельзя сравнить:
  Ты лучше, чем мечта!
Тобой дышать, тебя любить,
  Святить твои уста.

Сравнить нельзя ни с кем тебя:
  Ты — женщина, а те,
Кого, вводя в обман себя,
  Так звал, — барьер к мечте!..

Нельзя-сравнить тебя ни с кем —
  Ни на земле, ни вне…
Твоею музыкой я нем, —
  То смерть пришла ко мне!

Воспетое Лохвицкой Миррой,
Ее златострунною лирой,
Балтийское милое море
Вскипело в эстляндской амфоре…

Вскипело оно и запело,
Запело о том, что вскипело,
А это ничто ведь иное,
Как то, что оно — молодое!..

Снова маки в полях лиловеют
Над опаловой влагой реки,
И выминдаленные лелеют
Абрикосовые ветерки…

Ты проходишь мореющим полем,
Фиолетовым и голубым,
К истомленным усладам и болям,
Одинаково близким своим…

Как серебряные черепахи,
В полднелень проползают серпы…
Сколько бодрости мягкой во взмахе
Струнно-млеющей девьей стопы!

На златисто-резедной головке
Пылко-красный кумачный платок,
А в головке так много обновки,
И в душе — обновленный поток!

Розовеют лиловые маки,
Золотеет струистый опал,
И луна возжигает свой факел,
Отравив зацветающий бал…