Игорь Северянин - Том 4. Классические розы

Белеет перевязь на темном
То где-то здесь, то где-то там.
Оно — нарядное, но скромным
Покажется в букете дам.

Твой туалет — мотив Пакэна,
Инструментованный тобой.
И потому в нем столько плена,
Что как бы мог я быть не твой?…

О, золотистые каштаны
Твоих взволнованных волос,
Вы говорите мне про страны,
В которых быть не довелось!

Твой стан… твой стан! Одно движенье,
Едва заметное, слегка, —
И вот уж головокруженье,
И под ногою — облака…

Я пью твой голос. Он живящий
Затем, что был в твоих устах,
Невероятное сулящий,
Дающий больше, чем в мечтах…

Твои уста… В них полдень Явы,
В них тайна русского огня.
Ах, созданы они для славы
И — через славу — для меня!

Твой взгляд восторженно встревожен.
Он нежен, вкрадчив, шаловлив.
Ты та, кем я облагорожен,
Кем счастлив я и кем я жив!

Твои стихи «не по сезону»:
В них дух романтики высок.
Я строгой критикой не трону
Нетронутости милых строк…

В них отзвук рыцарской эпохи:
Роброны, фижмы, менуэт,
Любовь и страсть, мечты и вздохи —
Все то, чего отныне нет.

В твоих стихах слегка жеманно,
Мечтательно, светло, тепло.
Ты нам поешь о чем-то странном,
О том, что навсегда ушло.

Обворожительно и грустно
Становится при чтеньи их:
Ты увлекаешь нас искусно
В века и дел, и чувств иных.

Ты, хрупкая, ценима мною,
И, если знать желаешь ты,
Твои стихи не что иное,
Как очень «хрупкие цветы»… [13] Помещено в виде предисловия при сборнике стихов Валентины Перниковой (примечание автора)

Оправдаешь ли ты — мне других оправданий не надо! —
Заблужденья мои и метанья во имя Мечты?
В непробуженном сне напоенного розами сада,
Прижимаясь ко мне, при луне, оправдаешь ли ты?

Оправдаешь ли ты за убитые женские души,
Расцветавшие мне под покровом ночной темноты?
Ах, за все, что я в жизни руками своими разрушил,
Осмеял, оскорбил и отверг, оправдаешь ли ты?

Оправдаешь ли ты, что опять, столько раз разуверясь,
Я тебе протянул, может статься, с отравой цветы,
Что, быть может, и ты через день, через год или через
Десять лет мне наскучишь, как все, оправдаешь ли ты?

Я жду тебя в замке, седом и старинном,
  Которому вскоре шестьсот,
Стоящем в холмистом краю у долины
  В преддверьи альпийских высот.

Пока я живу в нем, я замком владею
  (Кому и владеть, как не мне?).
Я жду тебя в замке, как добрую фею
  Из Боснии черной, извне.

Ты пишешь: «Несу тебе солнце!» Ты пишешь:
  «Тебе возрожденье несу!»
И тем, что ты пишешь, мне в сердце колышешь
  Отраду в словенском лесу.

Ты слышишь ли сердца растущие стуки,
  Скорбь ночью, восторг по утрам?
Ты видишь ли в муке простертые руки
  За Дрину, к босанским горам?

Я гибну. Я слабну. Я гасну без света.
  Почти ничего уже нет.
Я жду тебя в замке, мне данном на лето,
  Как фею, несущую свет!

Вот и уехала. Была — и нет.
Как просто все, но как невыразимо!
Ты понимаешь ли, как ты любима,
Какой в душе остался жгучий след?

Переворачивается душа:
Еще вчера — вчера! — мы были двое,
И вот — один! Отчаянье такое,
Что стыну весь, не мысля, не дыша.

Мы все переживали здесь вдвоем:
Природу, страсть и чаянья, и грезы.
«Ты помнишь, как сливались наши слезы?» —
Спрошу тебя твоим же мне стихом.

Ты из своей весны шестнадцать дней
Мне радостно и щедро подарила.
Ты в эти дни так бережно любила…
Я женщины еще не знал нежней!

Теперь о верности не говорят,
Обетов не дают и не ревнуют,
И беспрерывную любовь земную
Меняют на любвей короткий ряд.

Быть может, так и надо. Может быть,
Все это на Земле закономерно,
Где преходяще все и все неверно:
Ведь там, где смерть, бессмертной нет.