неизвестен Автор: Из персидско-таджикской поэзии

Но ты, Джами, чуждайся тех, кто внешним блеском увлечен! Не в каждой раковине, друг, жемчужина заключена.

x x x

Нет вина веселья в чаше неба, да и надо

просто быть глупцом, Чтобы думать, будто может в чаше быть вино,

коль чаша кверху дном. Лишь невежда называет счастьем выгребную яму - этот

мир. Так ребенку кажется опухший сановито-важным

толстяком. Никому не сшила одеянья из нетленной вечности судьба. Жизнь - халат парадный, жаль - короткий, и к тому же

сшит непрочным швом. Ветке, перегруженной плодами, угрожает камень

подлецов. В этом мире счастлив неимущий,

что забот не знает ни о чем. Перед нами узкая дорога, ночь темна, разбойники вокруг. Проводник в дороге жизни нужен,

чтоб с пути не с сбиться непутем. Пусть садовник в юности прививки сделает,

как саженцу, тебе, Коль вкусить хорошее мечтаешь в сем саду,

давно поросшем злом. Кто, Джами, над бренностью вознесся

и в пути утратил "мы" и "я", Может быть по внешности началом,

а по сути может быть концом.

x x x

Зонтик от солнца под куполом неба

весенние тучки раскрыли На изумрудной подстилке тюльпаны

рубины шатры водрузили Что о тюльпане сказать? Он блестящий красавец

в багряной рубахе, Свежею кровью убитых влюбленных

смочивший подол в изобилье. Нет, я не то говорю. Он красавец,

взметнувший над травами пламя Огненных ран умерщвленных сердец,

чья нетленна любовь и в могиле. Донышко чаши его золотое обильно присыпано чернью, Точно Заллах забросал Фаридуна сокровиша черною

пылью. Диву даюсь, наблюдая, как ветер на воду наносит узоры, Сотни рисунков - без чар колдовства, без малейших

усилий, В зеркале вод отражение трав с рамкой

тронутой патиной, схоже. Зеркало плеса - сиянье сердец, тех,

с которых печаль соскоблили. Ночь лепестковой чадрою завесила сад,

чтобы утром просохла, После того как ее постирала в ущербного месяца мыле. Падает в чашу тюльпана роса,

и бессмертные строки о камне, Брошенном в чашу Маджнуна Лайли,

зазвучали воскресшею былью. Слово твое, о Джами, на весах дружелюбия взвешено

точно. В слове завистников нет равновесия,

гири поставить забыли.

КЫТ"А.

Я поднял выю помыслов высоких, Освободившись от ярма стяжанья; Презрел богатства, власть. Мне светит бедность: Пред ней, как ночь пред солнцем, тьма стяжанья.

x x x

Ты дружбы не води с людьми глупей тебя, Достойнейшим всегда внимай, благоговея. И сам не докучай тем, кто мудрей тебя: И мудрый хочет быть с тем, кто его мудрее.

x x x

Разочарован я: порядочных людей Не вижу наяву, не вижу в сновиденьях. От солнца жарким днем я в тень спешу скорей: Мне не жара страшна, своей боюсь я тени.

x x x

Джами, раз не находится живых людей на свете Блаженны мирно спящие, им предназначен рай. Осталась пыль на площади от тех, кто шел за правдой, Но время пыль развеяло, пустым стал отчий край.

* Афзаладдин Хакани (1121-1199). *

-----------------

О заточении.

Был Хакани с родными разлучен И в дом с одною дверью заточен, Но в этой яме жить ему нельзя, И выйти из нее не может он. Он, как паук, сидит в углу, Как муравей за камнем затаен. Замок снаружи и суровый страж. И узник в безнадежность погружен, Он проливает слезы, как Джейхун, Он самаркандским вздохом опален. Отсюда выход только в небеса. Глухие стены с четырех сторон. На воле связан был его язык, А здесь он сердцем к богу устремлен. Но все ж, покамест он томится здесь, Он от толпы презренных удален. Не думай о блаженстве, Хакани! Ты и надежд на радости лишен.

На смерть дочери.

Моя дальновидная новорожденная дочь, Увидев, что мир этот место плохое, - ушла. Она поняла, что несчастья еще впереди, От низких душою, от злобного роя ушла. Она увидала, что в мире пороков и тьмы Изноет, измучится сердце живое, - ушла. Увидев, что беден мой дом и что я ей не рад, Она в неизвестность, дитя дорогое, - ушла. Увидев сестру свою старшую в черной чадре, Подумав? "О, боже, мученье какое!..." - ушла.

x x x

Очень кислы плоды на ветвях государства И не стоят того, чтобы их собирать. Угощенья на скатерти мира невкусны И не стоят того, чтобы мух отгонять. Все дары и деяния шахов ничтожны И не стоят того, чтобы их восхвалять.

* Насир Хосров (1003-1123). *

-----------------

x x x

В тени чинары тыква подросла, Плетей раскинула на воле без числа, Чинару оплела и через двадцать дней Сама, представь себе, возвысилась над ней. "Который день тебе? И старше кто из нас?"Стал овощ дерево испытывать тотчас. Чинара скромно молвила в ответ: "Мне двести... но не дней, а лет!" Смех тыкву разобрал:"Хоть мне двадцатый день, Я - выше!... А тебе расти, как видно лень?..." "О тыква! - дерево ответило, - с тобой Сегодня рано мне тягаться, но постой, Вот ветер осени нагонит холода, Кто низок, кто высок - узнаем мы тогда!"