Илья Голенищев-Кутузов - Благодарю, за всё благодарю - Собрание стихотворений

Почий, одинокий вождь
Огненных страшных дней…
Мелкий тревожный дождь,
Сон Елисейских Полей.

Он выбит давно из седла,
Умчался взмыленный конь.
Города сожжены дотла,
Всюду меч и огонь.

Полон трупами черный ров,
На дороге лежат в пыли.
Над побоищем трубный рев
Вдали.

Победитель, ты побежден.
Пыль всклубивший, ты ныне – пыль.
О, пойми в трубной мгле, в стонах жен
Страшную быль.

И нож зазубрился, и циркуль сломан.
Заржавел гвоздь, безмолвствует топор.
И цехов радостный умолкнул гомон,
И недостроенный стоит собор.

О преткновения равносторонний камень!
О равноденствие! А на море, вдали,
Над мертвой зыбью раздается Amen,
Но парусам не верят корабли.

Немотствуют таблицы тайных Знаков,
И червь грызет пергамент вещих книг.
Лишь там, где некогда вселенской славой
Сияла сладострастная Венера,
Мерцаешь ты, вечерняя звезда.
Твой отдаленный облик порождает
Высокое бездействие в сердцах.

О Меланхолия! В венке из бледных маков
Здесь, на земле, твой девственный двойник:
В одеждах белых юная химера
Очами полыми глядит туда,
Где пролетает нетопырь костлявый.
И на его готических крылах
Твое святое имя прославляет
Магическая надпись…

Мне часто снится тот же вещий,
Мучительный, последний сон.
Вокруг меня безмолвье плещет-
Я в душном склепе погребен.

Лежу бездольный, безучастный;
Лишь кажется – на краткий миг –
Склоняется суровый, властный
Отеческий печальный лик.

«Отец, отец, перед тобою
Твоей любви извечный плод.
Ты жертву предпочел покою
И создал этот душный свод».

И сердце мертвое томится
Любовью смертной и тоской
И хочет вспыхнуть и забиться,
Отвергнуть призрачный покой.

И в нестерпимой бездне света
Всё ближе скорбные глаза,
И падает на сердце это
Животворящая слеза.

Водитель звездных иерархий,
Мечтою дерзкой низведенный,
В плену у низменных стихий
Мертвящим камнем облаченный,

Ты древний сторожишь собор.
Тысячелетняя нирвана
Несет в безвременный простор
Архангела Меридиана.

Тебя бежит полудня бес,
И тать полуночный не волен
Смутить коллоквиум небес
И островерхих колоколен.

Ущербный диск земных времен
В руках ты держишь онемелых.
Двух крыльев снится райский сон –
Надломанных и лунно-белых.

Какая мощь, какая боль!
Но в этом жертвенном бессилье
Огнем пронизана юдоль
И веют огненные крылья.

И меркнет, меркнет смертный страх,
Полуденная в сердце рана,
И роза в голубых руках
Архангела Меридиана.

И я, и ты – какая ложь,
Какая ложь.
Из сердца черного встает
Какая злая тень?
И вот себя не узнает
И меркнет день.

Мерцанье страстное тоски,
Движенье бледное руки,
Потом зыбучие пески,
Горючие пески…

Любви всё нет, любви всё нет,
И лишь звезды напрасный свет
В эфире ледяном.

Нет любви, а только жалость,
Только жалость и усталость,
Только ночи тень.

Всё прошло, всё миновало,
Даже сердце бьется вяло,
Не торопит день.

Пожалей, о сердце, пожалей
Безнадежный призрак мирных дней.
Ты волны ликующей вольней!

Солнцем ли иль бледною луной
Твой нарушен горестный покой?
И само не знаешь, что с тобой.

О, скажи, куда меня влечешь?
И какую освящаешь ложь?
На тебя давно я не похож

Я смотрел, расчетливый мудрец,
На поля, где сеятель и жнец,
На стада покорные овец;

А труды, и радости, и сны
Были мне прозрачны и ясны,
Словно глубь морской голубизны.

А теперь – всё пенье, всё полет.
И потерян в бездне верный лот,
В океане тонет жалкий плот.

И, как огненный эдемский меч,
Из меня встает до неба смерч,
Чтобы узы смертные рассечь.