Рабиндранат Тагор - Ты погляди без отчаянья… (стихотворения)

Как серьги, в небе молнии мерцают.
Края одежды над землей летают
И над травой дрожащей затихают
Иль в роще, задевая за листы.
И вновь кружатся, устремляясь вниз,
Жасмин, полаш [42], и бокул, и сирис [43]—
Зимы, весны и осени цветы —
И остаются на твоем пути.
Лети, лети, лети вперед, лети,
Неистово, стремительно лети!
Все, что несешь ты, выпусти из рук.
Освободись от самой малой клади.
Не помни об оставленной отраде.
Тебя минуют горе и испуг.
Трать радостно, что скоплено смиренно.

Была полна – становишься мгновенно
Совсем пустою. Ты всегда священна.
Стопой земли касаешься, и грязь
Под нею черноту свою теряет,
И смерть в мгновенье ока исчезает,
В мгновенье ока жизнью становясь.
Когда же ты на миг какой-то малый
Внезапно остановишься устало,
Мир задрожит в тревоге небывалой,
Взметнувшись ввысь грядой огромных гор.

И все вокруг под непроглядной тьмою —
Под тварью коченеющей, немою —
Исчезнет, будто до небес забор
Встал пред идущим, ужасом объятым.
И тяжестью своей мельчайший атом,
Сокровища презрев, глумясь над златом,
Копьем греха, что боль в себе таит,
Готовым для смертельного удара,
Вонзится в сердце неба.
О апсара [44],
Прекрасен твой от взгляда скрытый вид!
Неутомимо пляшешь, танцовщица.
И танца твоего поток струится,
И жизни мира каждую частицу
Водою смерти очищает он
И небо раздвигает синевою.

Поэт, сегодня властвует тобою
Ножных браслетов жизни громкий звон;
И танца беспричинное движенье
Вливает в жилы буйное волненье,
Грудь наполняя звуками сраженья.
Никто не знает, что в груди твоей
Сегодня разошлись морские волны,
Леса дрожат, своим волненьем полны.
И те слова становятся ясней:
Я прихожу из века в век,
Тишайшая средь тихих рек.
Меня влечет мой вечный бег
От встречи с образом к разлуке
И от одной души к другой,
Когда редеет мрак ночной,
Ту малость, что держали руки,
В дар тотчас превращаю я,
И песня слышится моя.

О, посмотри: дрожит ладья
Среди шумящего теченья.
Оставь на берегу свой груз,
Освободись от прежних уз.
Несись в неистовом стремленье.
И у потока на груди
Во тьму бездонную сойди —
К сиянью света впереди.

О любимая, чем же тебя одарю,
Встречая зарю?
Не рассветною ль песней? Но солнце все горячей,
И заря угасает от жгучих его лучей.
Жаркий ветер повеял, колебля
Рдяный венчик ее на дрожащем стебле,
Лепестки осыпаются, ослабев,
Замирает напев.

О подруга, чего же ты ждешь от меня,
Подойдя к моей двери на склоне дня?
Какой подарок тебе вручу?
Не вечернюю ль эту свечу?
Но ее огонек еле-еле мерцает сквозь мглу
В одиноком моем углу.
Ты хотела бы людям сияющий свет нести,
Но чтоб выдержать ветер – где силы ему найти!
Он угаснет в пути.

Что ж тебе подарить?
Может быть, самоцветы, нанизанные на нить?
Но зачем же тебе терпеть мученье тенёт,
Ожерелья гнет?

Скоро ль – нет, а настанет мгновение это,
Когда разорвется нить, рассыплются самоцветы
И ладони твои
Их тяжелой струи
Не сумеют сдержать второпях, —
Мой подарок исчезнет в пыли, обратится в прах.
Не лучше ль, когда, не загадывая ни о чем,
Бродя одиноко в цветущем саду моем,
Затрепещешь ты от душистого дуновенья,
Замрешь на мгновенье,
И этот нечаянный дар живой
Будет навеки твой.

Блуждая в садах, мой прекрасный друг,
Очарованно глядя вокруг,
Ты заметишь вдруг,
Как выскользнет луч из вечерней зари, —
Посмотри на него, посмотри, —
Он коснется мечтаний твоих трепетом тайных чар…
Бери этот дар, мой нечаянный дар,
Бери…

Богатство мое в зарницах, мерцающих нощно
и денно.
Оно возникает мгновенно, исчезает мгновенно.
У него названия нет, но запомни его приметы, —
Воздух вдруг запоет, зазвенят на ногах браслеты…
Я и сам не знаю к сокровищнице пути,
Руками ее не взять, словам до нее не дойти.
Так возьми же сама, что сочтешь ты всего желанней,
Всего чудесней, —
Тем дороже подарок, чем он нежданней,
Чем неизвестней,
Как дуновенье благоуханья, —
Цветок иль песня…

О мой Пресветлый!
Когда несметной,
Разгоряченною толпой,
Вздымая пыль клубами за собой,
Проходят нечестивцы мимо
И загрязняют лик прекрасный твой,
Душа скорбит и боль неисцелима.

В слезах я говорю:
«Прекрасный мой!
Возьми свой жезл и стань судьей!»
Но что я зрю?