Александра Паркау: Огонь неугасимый

Потому что в стекла окон мутных
Тихо осень стукнула рукой,
Захотелось мягкого уюта,
Манят кресло, книги и покой.

Захотелось чьей-то светлой ласки,
Прочного оседлого жилья.
Где-б склонять по дедовской указке
Я могла: Мое, мои, моя…

Где-б мои дрова в моем камине
Расцветали искрами в золе,
И неслышно крался вечер синий
В мой покой и по моей земле,

Где-б со стен, как в повести старинной,
Как когда-то в детстве снилось нам,
Бабушек и тетушек ряд длинный
Из потертых улыбался рам,

И под их родным знакомым взглядом
Там в углу, где риз сияет медь,
Засветить привычную лампаду,
И без страха жить и умереть…

Так устала; так устали все мы
От позорной, нудной суеты,
Пересказов той же старой темы,
Перепевов той-же нищеты.

Жизнь прошла обидою беспутной,
Недалек обещанный покой…
И не даром в стекла окон мутных
Тихо осень стукнула рукой.

Мерцают туманно и нежно,
Огни голубые лампад…
Приехали вечером снежным
Мы свадебный справить обряд.

Приехали длинным кортежем,
Моторы пыхтят у крыльца,
Слова и молитвы все те же,
И тех же два пышных венца.

И так же к парче аналоя
Атласный постелен платок,
И ждут с тайной робостью двое,
Чтоб к счастью приблизил их Бог.

Когда-то мы тоже венчались,
Венчались и наши отцы.
Дни юности бурной промчались
И старости близки гонцы.

Наш век души злобою пенит
И новшеств приветствует ряд,
Но буквой сухой не заменит
Торжественный древний обряд.

Под белой прозрачной фатою
Невеста белее фаты,
Сиянье свечей золотое
На белые брызжет цветы.

А рядом, застенчив, взволнован,
Жених, спутник жизни и друг,
И кольцами гладкими скован
Сердцам заповеданный круг…

У девушек искрятся глазки,
Ловя сотни верных примет!
Вот встали на коврик атласный…
Кто первый оттиснул свой след?

Старушки вздыхают в такт пенью
Что счастье? Мгновенье и тлен…
Мнет шафер в невольном смущеньи
Тяжелый раскинутый трен.

Мерцают наивно и свято
Лампад голубые огни…
Мы тоже венчались когда-то
И ждали чудес… Как они…

Осень заржавленной кистью
Летние заросли мажет,
В воздухе мертвые листья
Ветер гирляндами вяжет.

Жизни стучит веретенце,
Время считает морщинки,
В алом негреющем солнце
Тихо летят паутинки.

Тучи грознее и ниже
Ночь раскрывает объятья,
О, защищайся, люби-же
Ласка от смерти заклятье.

Чувство с годами смиренней,
Сердце справляет поминки,
В томной лазури осенней
Тихо летят паутинки.

На шумных праздниках, в блестящей амфиладе,
Горящих, роскошью, залитых светом зал,
Как я люблю в их царственном наряде,
Как я люблю ряды зеркал!

Они двоят ажурных люстр сиянье,
Они зовут на сказочный простор,
Сливают грань миров и множат обаянье,
Лаская замкнутостью взор.
Они щедры, как принцы детской грезы,
Чисты и холодны, как девственный кристалл,
Правдивы, как дитя, обманчивы, как слезы…
Как я люблю ряды зеркал!

Но в жуткой полутьме притихнувшей квартиры,
Комфорта жалкого убогий идеал,
Окошки светлые несбыточного мира,
Как я боюсь немых зеркал!

С жестокостью судьбы и хитрой злобой зверя
Их светлая лазурь рисует без прикрас
И пропасть черную незапершейся двери,
И черную тоску глубоко впавших глаз.
Как я боюсь зеркал, зеркал неумолимых
В миражах небытья пророчащих финал,
Ловящих след забот и лет неизгладимых…
Как я боюсь немых зеркал!

Я только женщина и замыслов глубоких
Не прячу от людей я в трепетной груди.
Ни славы, ни богатств, ни почестей высоких,
Ни власти, ни побед не жду я впереди.

Я только женщина… Тепло и блеск люблю я,
Люблю лазурь небес и солнца яркий свет,
Далеких вешних птиц, поющих аллилуйя,
Задумчивой луны загадочный привет.

Люблю я бальных зал роскошное сиянье
И пенящихся чаш серебряный трезвон,
Люблю игру камней, неровное дыханье,
Взволнованную речь за мрамором колонн.