Сергей Кутолин - СМЫСЛОСЛОВИЕ (Опыт рефлексии осознания постижений)

В кабаке гужуем мы,
без забот и праха тьмы,
но азарт игры спешащих
потом хлещет настоящим.
А в таверне словно черти, –
здесь монета виночерпий,
коли всуе вопрошаешь, –
сам себе и отвечаешь.
Кто играет, выпивает,
безразличием страдает;
а в игре кто пребывает, –
кто – то их и раздевает,
кто – то там прибарахлится,
а иным мешок сгодится. –
Смерти тут не убояться,
коль под Бахусом смеяться.

1.In taberna quando sumus,
non curamus,quid sit humus,
sed ad ludum properamus,
cui semper insudamus.
Quid agatur in taberna,
ubi nummus est pincerna,
hoc est opus, ut queratur,
sid quid loquar, audiatur.
2. Quidam ludunt, quidam bibunt,
quidam indiscrete vivunt;
sed in ludo qui morantur,
ex quidam denudantur,
quidam ibi vestiuntur,
quidam saccis induuntur.
Ibi nullus timet mortem,
sed pro Baccho mittunt sortem.

Звезда Судьбы стояла надо мной,
но облака мохнатой пеленой
рождали влажное и мглу, –
в ней место было только злу.
А где мечта? А радость где? –
сгорели в отсиявшем дне.
Сквозь предрассудки прорываясь,
кидаемся на дрянь в штыки,
мы, с дорогими расставаясь,
летим как тучи вдоль реки,
и в отраженье силы вод
мы сами рвёмся в небосвод.
Увы! Желания страна
сама собой поглощена.

Никто мы в этой круговерти,
где синий небосклон и синий луч заката
до безнадёжности бессмертен,
но в сердце вызывает радость
и теплоту от созерцанья
священной тени мирозданья.
Гори звезда душевного моленья,
где Дух природы, – жизнь и светотени,
и пути пульса, – музыки мелодий
как настроение в погоде.
Погоды смена, – проблески огня,
небесной прихотью сменяя
и гром, и молнии порывы
в нас отражают миг счастливый, –
ведь живы мы,
пока нет тьмы.

Когда войне же быть с Китаем, –
никто не ведает, не знает,
но станет Мир необитаем
иль скопищем одних трущоб, –
так мнил Владимир Соловьёв,
хотя был сам вполне здоров.
Как обстоятельства событий
влекут нас в темень чёрных дум, –
научных множество открытий, –
но груз души, – открытый трюм.
И в этом трюме мы играем,
и в этом трюме роли длят,
и Старший Брат нас презирает
за вечно русский наш наряд.

Go to Hell, Go to Hell, –
он про себя так уверенно пел,
что просиял и увидел тот сад,
где начинался доподлинный Ад.
Черти хвостами своих опахал
правили тут здесь таинственный бал.
Куча дурацких кипящих котлов
варево варит из глупых голов.
Pearly Gates, Pearly Gates, –
Райский кому предназначен тот рейс, –
может для тех, кто в Катыни увяз, –
это и есть прозорливость и сглаз.

Варшавский блок давно встал в НАТО,
Россию круто ненавидя,
а США безумно рады, –
их доллар в мире полный лидер,
и злата звонкий паритет,
хотя ещё авторитет,
но Зеллик в полный голос взвыл,
что золотой пул не остыл, –
пенталитетом из валют
звездит Всемирный Банк свой труд.
Там нет и не было рубля, –
Российский рубль для них петля,
а из России рви сырьё, –
и это радует ворьё.

А нам войны с Китаем,
как ясно всем, не миновать, –
пусть будет мир с Ираном раем,
ну а на НАТО наплевать,
поскольку русским Запад спицу
вставляет что-то вроде шприца.
А потому Зюганов – мэтр
от тайны тайн на километр,
коль выражаться в микрометрах,
далёк от истинного света.
Кто крутит в глупости слова, –
цепляет мыслей жернова.
Конечно, НАТО русский грех,
да и Китай ведь наш успех…

Шипело море в огненной дымке,
белой косынкой летели гуси,
качались кудри осины мудрой,
дорога слышит как ветер дышит,
и кучей – грудой автомобили
шоссе забили.
Как в нашем мире всё столбно – долбно
и неудобно,
и если даже душа на страже,
то всё равно угрюмо дно
бассейна дачи, –
там тени плачут. –
Мир наш бездонный. –
Nuella regula sine exceptione.