Василий Сумбатов - Прозрачная тьма - Собрание стихотворений

Сегодня – в день четвертый – тише,
Но снег летит густой, сплошной,
Под ним стоишь, как в белой нише
Пред белой выгнутой стеной.

Всё тихо. Даже ветра голос
Умолк, зарывшись в белый мрак.
Но ждет душа: вот – скрипнет полоз,
Вот – снег взобьет лихой рысак,

Вот – в белой мгле раздастся бойкий
И зычный оклик лихача,
Иль промелькнет ямщик на тройке,
Коней гривастых горяча…

В молчанье зреет дивное зерно,
Рожденное не на земле – на небе,
Но из него немногим суждено
Взрастить увенчанный цветами стебель.

Все наши песни – листья и цветы,
Взлелеянные мудрой тишиною.
Молчание – источник красоты,
Полет души над суетой земною.

Когда вся жизнь – лишь бред и дикий шум,
Не мы, а наше время виновато,
Что лишь в молчанье зреет семя дум.
«Греха молчанья» нет – молчанье свято.

Оттенкам счета нет в садовой панораме.
Средь зелени, где солнца луч залег,
Чуть движет черно-желтыми крылами
Над белым крестоцветом мотылек.

И вдруг встает в лучах воспоминаний —
Сравнения неоскудевший дар —
Георгиевский крест на доломане
Зеленых гродненских гусар.

Когда спокойна гладь реки –
В ней всё находит отраженье:
Шатер небес, покой, движенье,
Леса, кусты и тростники.

Картины в ней отражены
Всегда правдиво, твердо, четко –
Покуда ветер или лодка
Не взбудоражит рябь волны.

Пока туман иль ночи тьма
Не занавесит лик природы,
Пока не бросит лед на воды
Их ненавистница зима.

Но что реке – зима и лед,
Покой и ветер, свет и тени,
И тьма, и смена отражений? –
Она течет вперед, вперед,

В затишье, в бурю, ночью, днем,
Под зноем, под бичом метели –
Она к своей стремится цели
Своим испытанным путем.

Не так ли чуткая душа
Все краски жизни отражает,
Но направленья не меняет,
К предвечной истине спеша?

Порою гладь в ней возмутит
Вдруг налетевшее сомненье,
И гнев порою отраженье
В ней исказит или затмит,

Но продолжается полет,
Светла ль душа или уныла, –
И никакая злая сила
Ее с дороги не собьет.

Мои стихи – лишь запись впечатлений
И настроений, свойственных тебе,
И мне, и всем в минуты размышлений
О смерти и душе, о жизни и судьбе.

Читая эти скромные страницы,
Нахмурься, улыбнись или вздохни…
Спасибо, что прочел! – и этому дивиться
Приходится поэтам в наши дни.

Преодолев житейское волненье,
Моя ладья к той пристани пришла,
Где счет ведут делам добра и зла,
Где смертных ждут награда и мученье.
Я понял все: искусству поклоненье,
И славы блеск, и пошлой страсти мгла,
И все, к чему мечта меня влекла, –
Все было бред, обман и заблужденье.
Теперь, когда две смерти предо мной, –
Ждет душу ад, и тело ждет могила, –
Где слава, страсть, искусство, красота?!.
Не в них теперь душа нашла покой,
Но в той Любви, что благостно раскрыла
Объятья всем с голгофского креста.

Холм одинокий, ты всегда мне мил,
Хоть человек и здесь вознес ограду
И горизонта ширь загородил
Тоскующему по просторам взгляду.
Там – за оградой мысль моя творит
Простора безграничного картины,
Где тишь непостижимая царит,
И где покоя девственны глубины.
Гляжу, и страх овладевает мной,
Но ветер зашумит, в кустах кочуя,
И этот шум сплетая с тишиной,
Я вечности дыханье сердцем чую.
B ней все, что есть и было, – словно сон, –
И смерть, и жизнь, и звук – все необъятно,
И тает мысль в безмерности времен,
И мне тонуть в бездонности приятно.

Гранат распускается снова
B молчаньи укромного сада,
И снова листва его рада,
Июньским горячим лучам.
Ручонками детскими часто
K нему ты тянулся когда-то –
К листве зеленевшей богато
И к огненно-красным цветам.
Цветок одинокий, последний
Цветок с моей ветки недужной,
Цветок моей жизни ненужной,
Тебя не увижу я вновь, –
В земле ты холодной и черной!
Июньского солнышка взгляды
Тебе не приносят отрады,
Тебя не разбудит любовь.