Лев Кобылинский - Стихотворения

Замкнулась тяжелая дверь.
Во храме мы собраны к требе.
Мы стали как дети теперь.
Мы дома, мы снова на небе!

Здесь, стоя на бледной луне
Над пастью старинного Змия,
К нам снова нисходит Мария,
Вся в майских цветах, вся в огне.

Безгрешною лаской согрето,
Играет святое Дитя
Померкшею нашей планетой,
Над вечною бездной шутя.

Здесь в лад славословий старинных,
Рыданьями полнящих свод,
Строй детских головок невинных
За нас Miserere поет.

Пред Матерью нежной и дивной,
В чьем сердце семь острых мечей,
Звучит этот ропот призывный
В мерцанье высоких свечей.

Все никнет в блаженном покое,
Вняв зовы иных голосов,
На миг пробуждаясь при бое
Торжественно-строгих часов.

Павел шел впереди, была вера водителем нашим,
Яство лучшее нам, рыбу, даруя в пути,
Рыбу, что в светлых струях уловлена Девой святою,
Яством вечным была, душу питая и плоть.

Он пал, взыскуя Божий Град,
Ведом всю жизнь мечтой чудесной,
Один в пути к стране небесной
Взывает днесь усталый брат:

«О светлый ток, в твои зерцалы
Глядится Града лепота,
Твердыни башен, стены, скалы,
Где Чаша крови пролита.

А я? Напрасны все усилья,
Здесь до зари я должен бдеть!
О Боже крепкий, дай мне крылья
Вслед песни даль перелететь!

Там в пламени иных сияний
Померкнет солнца скорбный свет,
Там нет печалей, воздыханий,
Там нет греха и смерти нет!

Град верных, что с Христовой бранью
Сойдет в последнюю грозу.
И где Отец Своею дланью
Осушит каждую слезу!»

Еще горит и плачет око,
И тихо жалобы звучат,
А уж на землю от востока
С небес нисходит Божий Град.

Он скорбному моленью внемлет,
Как матерь малое дитя,
Он брата странного объемлет,
К нему по воздуху летя.

Шум на улицах Ассизи,
Веет летний ураган,
Пред поющею толпою
Бьет огромный барабан.

Чтоб сошло на землю небо,
Сказка превратилась в быль,
Лепестки цветов бросают
С песней дети прямо в пыль.

Красный, синий, белый, желтый…
Все слилось в один узор,
Райских красок переливы
Тешат сердце, нежат взор.

Тайноцветный отблеск неба
И готических окон
В пыли уличной мгновенно
Повторен и отражен.

Мнится, ангел в пурпур, в пламень
Твердь греховную облек,
В мертвых камнях, в темных недрах
Розы алые зажег.

Мнится, мановеньем легким
Детской, маленькой руки
В синеву многоочитых
Превратились васильки.

Знать, и здесь твоя упала
Благодатная слеза,
Знать, и здесь, Бедняк, возвел ты
Ввысь потухшие глаза.

Святой собор, как весь ты дивно свят!
Торжественен твоих громов раскат,
Мне внятен в нем померкший Монсальват.

Ты на скале дракона в вечный мрак
Взывающий, пылающий маяк!
Доколь зовешь, бессилен древний враг.

Вхожу в собор, и в сумраке поник,
В лучах лампад торжественно возник
Великого Альберта строгий лик.

Строитель мудрый и его собор
Отвергли мира прелесть и позор,
И тайну в вас провидит робкий взор:

Столпы иные семьдесят и два
В прозрачной мгле мне чудятся, едва
Я прошепчу заветные слова.

Ты дивно озаряешься, и вот
Хрустальным вдруг становится твой свод,
Прозрачнее, чем недра светлых вод.

На высоте, гоня земной туман,
Как колокол безбрежных, звездных стран
Гудит и блещет чудный Калькофан.

Я, на земле начавший песнь свою,
На лунный серп ступив, ее пою,
Но миг — и в звездном круге я стою.

И дивно мне, из рук слагая крест,
Парить в просторах горних, выше звезд,
Пред Розой роз, Невестою невест!

Святой собор, клянусь тебя любить,
Наш лживый век презреть и позабыть,
Клянусь твоим слугою верным быть,

Хранить о рае светлую печаль
И обнажать святую сердца сталь
За Крест и Розу, за святой Грааль!