Михаил Кузмин - Стихотворения

Светлые кудри да светлые открытые глаза…
В воздухе сонном чуется гроза.

Нежные руки с усильем на весла налегли.
Темные тени от берега пошли.

Алым румянцем покрылося знакомое лицо.
Видно сквозь ливень шаткое крыльцо.

Рядом мы сели так близко за некрашеный за стол.
В окна виднелся за рекою дол.

Памятна будет та летняя веселая гроза,
Светлые кудри да светлые глаза!

Тихие воды прудов фабричных,
Полные раны запруженных рек,
Плотно плотины прервали ваш бег,
Слышится шум машин ритмичных.
Запах известки сквозь запах серы —
Вместо покинутых рощ и трав.
Мирно вбирается яд отрав,
Ясны и просты колес размеры.
Хлынули воды, трепещут шлюзы,
Пеной и струями блещет скат!
Мимо — постройки, флигель, сад!
Вольно расторгнуты все союзы!
Снова прибрежности миром полны:
Шум — за горой, и умолк свисток…
Кроток по-прежнему прежний ток;
Ядом отравлены — мирны волны.

С каждым мерным поворотом
Приближаюсь к милой цели.
Эти тучки пролетели
И скользнули легким летом
На стене ли? на лице ли?

За окошком запотелым
Чащи леса реже, реже…
И, как встарь, надежды свежи:
Вот увидишь, тело с телом,
Что любовь и ласки — те же.

Сплю, и ты встаешь мечтаньем,
Наяву все ты же в сердце.
Истомлен я ожиданьем:
Скоро ль сладостным свиданьем
Запоет знакомо дверца
И прерву твой сон лобзаньем.

В потоке встречных лиц искать глазами
Всегда одни знакомые черты,
Не мочь усталыми уже ногами
Покинуть раз намеченной черты,
То обогнав, то по пятам, то рядом
Стезей любви идти и трепетать,
И, обменявшись равнодушным взглядом,
Скорей уйти, как виноватый тать;
Не знать той улицы, того проспекта,
Где Вы живете (кто? богато ль? с кем?);
Для Вас я только встречный, только некто,
Чей взгляд Вам непонятен, пуст и нем.
Для сердца нет уж больше обороны:
Оно в плену, оно побеждено,
Историей любовников Вероны
Опять по-прежнему полно оно.
И каждый день на тот же путь вступая,
Забывши ночь, протекшую без сна,
Я встречи жду, стремясь и убегая,
Не слыша, что кругом звенит весна.
Вперед, назад, туда, сюда — все то же,
В потоке тех же лиц — одно лицо.
Как приступить, как мне начать, о Боже,
Как мне разбить колумбово яйцо?

Сердце бедное, опять узнало жар ты!
Успокою я тебя, раскину карты.
Оправдались плохо наши ожиданья:
Ни беседы, ни дороги, ни свиданья,
И повернут к нам спиной король червонный,
Не достать его никак стезей законной.
Вот болезнь для сердца, скука да печали,
И в конце лежит пиковка, и в начале.
Но не верь, мой друг, не верь болтливой карте:
Не умрет наша любовь в веселом марте!

Ночью легкий шорох трепетно ловится чутким слухом,
  Застывает перо в руке…
Как давно не видел родинки Вашей за левым ухом
  И другой, что на правой щеке.
Дождь докучно льется… Снова ли солнце нам завтра будет,
  Истощивши ночную грусть?
Сердце злу не верит, сердце все любит и не забудет,
  Пусть не видит Вас долго, пусть!
Крепкой цепью держит память мою лишь одна походка,
  И ничем уж не расковать,
Так ведется верно светом маячным рыбачья лодка,
  Свет же другой надо миновать.
Две звезды мне светят: родинки темные в светлом поле,
  Я смотреть на них не устал.
Ждать могу любви я год, и два года, и даже боле,
  Лишь бы видеть не перестал.

Волны ласковы и мирны,
Чуть белеют корабли.
Не забыть родимой Смирны,
Розовеющей вдали.
Отражен звезды восточной
Бледный блеск струей воды,
Наступает час урочный,
Как спускались мы в сады.
И смеялись, и плескались,
Пеня плоский водоем;
Как встречались, так расстались,
Песни пленные поем.
Жадный глаз наш еле ловит
Уж туманные холмы;
Что морская глубь готовит
В пене плещущей каймы?