Владимир Маяковский - Сборники стихотворений

и я

сдаю мою

пурпурную книжицу. К одним паспортам

улыбка у рта. К другим

отношение плевое. С почтеньем

берут, например,

паспорта с двухспальным

английским левою. Глазами

доброго дядю выев, не переставая

кланяться, берут,

как будто берут чаевые, паспорт

американца. На польский

глядят,

как в афишу коза. На польский

выпяливают глаза в тугой

полицейской слоновости откуда, мол,

и что это за географические новости? И не повернув

головы кочан и чувств

никаких

не изведав, берут,

не моргнув,

паспорта датчан и разных

прочих

шведов. И вдруг,

как будто

ожогом,

рот скривило

господину. Это

господин чиновник

берет мою

краснокожую паспортину. Берет

как бомбу,

берет

как ежа, как бритву

обоюдоострую, берет,

как гремучую

в 20 жал змею

двухметроворостую. Моргнул

многозначаще

глаз носильщика, хоть вещи

снесет задаром вам. Жандарм

вопросительно

смотрит на сыщика, сыщик

на жандарма. С каким наслажденьем

жандармской кастой я был бы

исхлестан и распят за то,

что в руках у меня

молоткастый, серпастый

советский паспорт. Я волком бы

выгрыз

бюрократизм. К мандатам

почтения нету. К любым

чертям с матерями

катись любая бумажка.

Но эту... Я достаю

из широких штанин дубликатом

бесценного груза. Читайте,

завидуйте,

я

гражданин Советского Союза.

1929

АМЕРИКАНЦЫ УДИВЛЯЮТСЯ

Обмерев,

с далекого берега СССР

глазами выев, привстав на цыпочки,

смотрит Америка, не мигая,

в очки роговые. Что это за люди

породы редкой копошатся стройкой

там,

поодаль? Пофантазировали

с какой-то пятилеткой... А теперь

выполняют

в 4 года! К таким

не подойдешь

с американской меркою. Их не соблазняют

ни долларом,

ни гривною, и они

во всю

человечью энергию круглую

неделю

дуют в непрерывную. Что это за люди?

Какая закалка! Кто их

так

в работу вклинил? Их

не гонит

никакая палка а они

сжимаются

в стальной дисциплине! Мистеры,

у вас

практикуется исстари деньгой

окупать

строительный норов. Вы не поймете,

пухлые мистеры, корни

рвения

наших коммунаров. Буржуи,

дивитесь

коммунистическому берегу на работе,

в аэроплане,

в вагоне вашу

быстроногую

знаменитую Америку мы

и догоним

и перегоним.

1929

ПРИМЕР, НЕ ДОСТОЙНЫЙ ПОДРАЖАНИЯ

Тем, кто поговорили и бросили

Все

в ораторском таланте. Пьянке

смерть без колебания. Это

заседает

антиалкогольная компания. Кулаком

наотмашь

в грудь бьют

себя

часами кряду. "Чтобы я?

да как-нибудь? да выпил бы

такого яду?!" Пиво

сгинь,

и водка сгинь! Будет

сей порок

излечен. Уменьшает

он

мозги, увеличивая

печень. Обсудив

и вглубь

и вдоль, вырешили

все

до толики: де

ужасен алкоголь, и

ужасны алкоголики. Испершив

речами

глотки, сделали

из прений

вывод, что ужасный

вред

от водки и ужасный

вред от пива... Успокоившись на том, выпив

чаю

10 порций, бодро

вылезли

гуртом яростные

водкоборцы. Фонарей

горят

шары, в галдеже

кабачный улей, и для тени

от жары водкоборцы

завернули... Алкоголики,

воспряньте! Неуместна

ваша паника! Гляньте

пиво хлещет

анти алкогольная компанийка.

1929

ПТИЧКА БОЖИЯ

Он вошел,

склонясь учтиво. Руку жму.

- Товарищ

сядьте! Что вам дать?

Автограф?

Чтиво!" - Нет.

Мерси вас.

Я

писатель. - Вы?

Писатель?

Извините. Думал

вы пижон.

А вы... Что ж,

прочтите,

зазвените грозным

маршем

боевым. Вихрь идей

у вас,

должно быть.

Новостей

у вас

вагон. Что ж,

пожалте в уха в оба. Рад товарищу.

А он: - Я писатель.

Не прозаик. Нет.

Я с музами в связи.Слог

изыскан, как борзая. Сконапель

ля поэзи. На затылок

нежным жестом он кудрей

закинул шелк, стал

барашком златошерстым и заблеял,

и пошел. Что луна, мол,

над долиной, мчит

ручей, мол,

по ущелью. Тинтидликал

мандолиной, дундудел виолончелью. Нимб

обвил

волосьев копны. Лоб

горел от благородства. Я терпел,

терпел

и лопнул и ударил

лапой

об стол. - Попрошу вас

покороче. Бросьте вы

поэта корчить! Посмотрю

с лица ли,

сзади ль, вы тюльпан,

а не писатель. Вы,

над облаками рея, птица

в человечий рост. Вы, мусье,

из канареек, чижик вы, мусье,