Светлана Бестужева-Лада: Невыносимая легкость бытия

Это все было лишь прологом.
Что с того, что написано много?
Я и больше могу написать,
И не то ещё предсказать,
И не так ещё стиснуть руки,
И не те ещё вынести муки,
И такою счастливою стать,
Как не думалось, не гадалось…
Что с того, что мало осталось
Дней, неделей, месяцев, лет?
Я из прошлых веков явилась,
В звезлной россыпи закружилась
И в листве лесной притаилась…
Мне обратной дороги нет.
На Земле лишь одной ногою
Я стою. И не буду иною,
Не смирюсь и не изменюсь,
И исчезнуть не побоюсь.
Но пока ещё здесь побуду,
Сотворю что-то вроде чуда:
Просто женщиной притворюсь.

Отпусти — хоть на одну минуту,
Хоть для смеха или просто так…
Слишком все переменилось круто,
Я никак не попадаю в такт.
Я ещё не слишком понимаю,
Что мне думать, делать, говорить,
Упрекать — или благодарить.
На твоих руках я замираю
И боюсь на миг глаза закрыть…
А от страха их не открываю.

И это смятенье на что-то иное похожее,
И эти слова, словно взятые с книжных страниц…
Назвали романом, поверили в это — так что же?
Случается все: быль похлеще любых небылиц.
Всю жизнь себе жизнь сочиняла, запуталась в сказках,
С трудом отделив явь от снов, подошла к рубежу,
Где нужно решить наконец: не снимать больше маски,
Надетой однажды, иль сбросить — мол, не дорожу
С такими трудами добытой надежной личиной
Гордячки, ледышки, кокетки — бездушной и злой…
Ах, этот рубеж! Вот причина всех слез беспричинных.
А это ведь просто всегда называлось. Судьбой.

Не хочется, чтоб было, как у всех:
Свидания украдкой ложь и слезы…
Но как несовременно и серьезно
Все то, что происходит. Даже смех
Над собственною романтичной блажью
Трагичней, чем заламывание рук.
И поздно, и непросто. И не вдруг —
Закономерно делается каждый
Последующий шаг наш. Вверх? Да нет.
Давно уже истоптана дорога:
Владимиркой — острожников дуэт
Под щелканье кандальных кастаньет…
До нас по ней прошедших — слишком много.

Где силы взять — с тобою слабой быть?
Разматывая запутанную нить,
Не обрывая, сгоряча, в сердцах?
Где силы взять, чтоб удержать в руках
Ее концы — двух судеб перехлест?
И как себя мне принимать всерьез,
Когда все время, без конца, шучу
(Сама от этих шуток уж кричу),
Когда одна — молчу, молчу, молчу?
Где силы взять — себя перелепить?
Где силы взять — с тобою слабой быть?

Доживи сначала до разлуки,
А потом оплакивай её.
А пока — клади на сердце руки…
На чужое сердце, не свое,
Руку нежно положа, ответь мне:
Где конец изысканной игре
В жмурки — с расставаньем и со смертью —
На тюремном замкнутом дворе?

Выхожу из подвала вины — в одиночество,*
Не стесненное каменной рамою стен.
О тоска ослепленности, ваше высочество,
Перед вами уже не склоню я колен.

Выхожу из подвала вины — в иронический,
Чуть лирический круг повседневных страстей.
О тоска обреченности, ваше величество,
Я не буду средь ваших почетных гостей.

Выхожу из подвала вины вслед за шествием
Бесконечных, забытых и милых теней.
О тоска отрешенности, ваше святейшество,
Вы утратили власть над судьбою моей.

Одиночество — счастье волчье,
Воля волчья и волчий вой.
Одиночество — днем и ночью
Ставка очная — сам с собой.
Воля вольному? Что мне та воля!
Дом — не клетка, мир — не тюрьма…
Одиночество — волчья доля,
Волчья яма — без стен и дна.
Неприкаянное одиночество,
Среди близких, в своем дому.
И законы волчьи и почести
Тоже — волчии: никому.
В который, ну, в который уж раз
В висок — свинцом — одиночество нас?

Что мне достается и что остается?
Живая душа над болезнью смеется,
Болезнь над живою хохочет душой
И тянет в безверье её за собой.
Как мне достается за то, что поется,
За то, что мечтается и удается!
(За то, что давно уже не удалось
Когда-то досталось достаточно слез)
Что мне остается и с кем мне бороться?
И кто же — последним совсем — посмеется
Над шуткой, со вздохом последним моим?..
Иль молча уйду, в пантомиме, как мим?

Так даже лучше. Грудью на клинок
Свой собственный — и кончен поединок.
Не победить ты попросту не мог,
Но — пожалел. Всего лишь жест единый —
Мой жест, прости! и кончена дуэль.
Я в ней могла тебя невольно ранить —
Я не хочу. Пусть нас рассудит память,
Оплачет эта зимняя капель.
Прости меня за то, что я посмела
Застыть у самой бездны, на краю
Падения… Я так тебя люблю,
Что уберечь от лишних ран — успела.