Мария Покровская - Творчество Лесной Мавки

До рассвета фонари не спят
да луна бледно-желтая.
До рассвета города говорят
с памятью тяжелою.
Заколдованный мой город ждет.
На луне живет олень ласковый.
Нынче он тихонько наземь сойдет —
неубитою в душе сказкою.
Пляшет ночь на городском асфальте,
по земле скользят косые тени.
Не стреляйте, люди, не стреляйте,
не стреляйте в лунного оленя!
Пробежит по городской темени,
в окна заглянет бессонные, поздние.
По дорогам, запорошенным временем,
прозвенит олень подковами звездными.
Берегись, олень заколдованный!
Будут целить в тело шелково-белое
люди взглядами своими свинцовыми,
зависти да клеветы стрелами.
Пляшет жизнь на городском асфальте,
по земле скользят косые тени.
Не стреляйте, люди, не стреляйте,
не стреляйте в лунного оленя!

Прорастают яблони на слезах России.
Девочки-послушницы, ноженьки босые!
Над седыми реками, да по селам нищим
расцветают яблони, снегопада чище.
А земля не добрая — камень, горький щебень.
Вырастают яблони — ветви тонут в небе.
В праздник Благовещенья, в Воскресенье Божье
яблони затеплили свет на бездорожье.
Наши судьбы хрупкие и мечты святые
охраняют яблони — ангелы России.

Ты зажги свечу
за порогом дня,
неоплаканную
помяни меня.
Ты зажги свечу
от лампады звезд,
ветвь черемухи ласковой
принеси на погост.
Точно белые голуби —
не удержишь в руках,
осыпает черемуха
тихий плач в лепестках.
Ты зажги свечу
да спроси потихоньку — как встречена
светлоглазым ангелом
над обрывом Вечности…

Ты молилась, Россия,
за предавших тебя,
яко блудного сына
палача возлюбя…

Там, где ночь с зарей червонною встречается,
белый лебедь с черной лебедью венчается.
Ясно небо загляделось в темень озера,
ясно небо раскололось злыми грозами.
Льется колокольный звон, печалится,
белый лебедь с черной лебедью венчается.
Солнце огненным крылом освятит озеро.
Вечность нас простила да не бросила.
С жизнью темной, судьбой лютой разлучаемся.
Белый лебедь с черной лебедью венчается.

За век наш с черной злобой и равнодушьем ржавым
Лишь голосом Поэта оправдана держава.
Молилась вся Россия за своего Пророка —
Спасти, отвоевать у гибельного рока.
И огоньки свечей в церквах тянулись к Богу,
Чтоб рассказать о том, чья всех трудней дорога.
Молилась вся Россия за своего Пророка…

Ты открыл мне слепые глаза.
И моя проступает судьба
на холсте твоем ветхом и вещем…
Босиком, как в горячем бреду,
побегу через дикие улицы,
из смертельного неба сойду —
притворюсь кареглазой натурщицей.
Ночь качнется в окнах. Я тебе
тайною жемчужною откроюсь —
ибо мне дороже всех небес
голос твой, надломленный, как осень.
Неприкаянно касается ладонь.
Я тебя, мой Творец, не постигла…
…Только сына не тронь.
Защити, чтоб его не казнили.

Я буду шутом при твоих площадях.
Я снова распята на черных гвоздях
за Слово твое, за бессмертную песню.
Но завтра с тобою воскресну.
Пусть нынче злорадно рычанье молвы
и смех самозваной княгини —
никто не изменит нам Божьей судьбы
и клятвы из сердца не вынет.

Когда солнце во тьму сойдет,
И луна обратится в кровь,
Пусть держава времен падет —
Уцелеет одна любовь.
Я приду в разоренный дом
Босиком по осколкам дней.
Искажен безумьем твой лик,
Да роднее на свете нет.
Мое солнце ушло во тьму,
Лунный свет превратился в нож.
Не нужна я в твоем дому,
Только преданней не найдешь.

Я ли тебя выносила из боя,
Страшные раны лечила твои,
Ты ль колдуном хлопотал надо мною,
Когда я металась в бреду до зари —
Тысячи раз спасены мы друг другом
На бесконечной дороге веков.
Вот отчего иногда нам с тобою
Дивно и страшно бывает вдвоем.

Музыка древнее черных скал,
Вековых морей и звезд бессонных.
Музыки избранник не искал,
Но она искала посвященных.
Безнадежность нот — в тревожном сне
Никогда не жившего Орфея…
Ибо мира музыка древней,
Даже Бога, может быть, древнее.