Мария Покровская - Творчество Лесной Мавки

Расплескался набат над землей,
над сиреневою зарей.
Я звонарь — я апостол и шут,
неприкаянный снова
между просинью неба
и плахой сосновой.
Ну-ка, ангел, лады мне настрой!
Я за этот хмельной, трепетный звон
расплатился судьбой.
За собою чую вину —
незван лезу к престолу Божьему.
Переплавлю в заветный звук
всю нажитую боль острожную.
Сам себя сожгу в яром звоне —
лишь бы только достиг небес!..
Раскачай канат,
отпусти-ка в стынь,
заревой набат
горек, что полынь,
колокольный стон —
в нем века горят,
журавлиный клич,
золотой набат…
Кличет колокол
к покаянию.
Горло звонаря
небом ранено!
Я хочу в жизни совсем немного:
чтоб у всех были светлые лица,
чтобы жаждущие могли добра,
как воды ключевой, напиться.

Рукотворный, престольный,
неразумный мой град
торжеством колокольным,
как пожаром, объят.
Рвется музыка-птица
в белый горний чертог.
Я в том звоне бессмертном
свою жизнь прожег.
Сердце людское тоже
чуткий колокол Божий.

Родился не в добрый час, с Божьей меткой,
полоснула неспроста боль по нервам.
Раскатился ярый звон по глухим переулкам,
по Руси моей нищей, каторжной,
по Руси моей злато-огненной.
Словно горсть серебра с неба брошу вам,
то ль озлобленным, то ль юродивым.
Если бродит за душой серый страх,
если голос мой живой в кандалах,
белым огнем, мой колокол,
жги темноту горькую…
Я и сам сгорю до кости
и воскресну с пасхальной зарей.
Божьим колоколом должен спасти
черный век нераскаянный мой.

Лебединые крики
солнце затмили.
Синевы зачерпнули
хрупкие крылья.
Лебедь жизнью платит
за свою бессмертную песню.
И с земли отозвался колокол
птице, плачущей в поднебесьи.

Христос воскрес! — Ликуют звоны.
Нерукотворною иконой
зажглась пасхальная заря
рукою слабой звонаря.
Вгляделся в лики белых яблонь,
и болью музыка зажглась —
всё стало как в тот день и час,
когда Спаситель шел по травам.
На пытку шел, на клевету,
толпе раздав души осколки,
и взглядом загнанного волка
с креста впивался в высоту…
Но знал: Любовь сильнее смерти,
но знал: Любовь сильнее жизни,
Любовь вернет ему дыханье,
гробницы темень разобьет.

Сонный город всполошил мой колокол,
И прокляли люди звонаря.
Но согрела жизнь мою недолгую
Божия пречистая заря.
Голос мой стреноженный, повязанный,
Боже, узы страха разреши —
Сколько мною истины не сказано
И сгорело в пламени души.
Музыка моя, нам нужен колокол,
Как слепому нужен поводырь.
Как молитвой, звоном чистым, вольным
Озарился белый монастырь.
Чтобы спать не мешал я людям,
Перережьте слабое горло,
Перережьте под куполом храма
Жилы моего колокола.
Сонный город всполошил мой колокол,
И прокляли люди звонаря.
Но согрела жизнь мою недолгую
Божия пречистая заря.

То ли в охре ладони, а то ли в крови…
Я пишу Божий лик первозданной Любви.
Кровит вполнеба лихая заря
Над пожарищем монастыря.
Птичьи крики да краски на белой стене.
Тихой поступью ангел подходит ко мне
И легко направляет горячую, нервную кисть —
На иконе пресветлые очи вполнеба зажглись.
Там, где огненный зверь
Проплясал, пожиная беду,
Ты поверь —
Новый храм на века возведут.
Заживут понемногу
Наши раны и раны сожженной земли,
И Любовь освятит ясный лик
Неубитого Бога.
То ли в охре ладони, а то ли в крови…
Я пишу Божий лик первозданной Любви.

У мальчонки синеглазого голос ломкий,
Неокрепшие руки в ссадинах-ранках.
Он бродил по городам с полинялой котомкой,
Улыбался людям светло и жалко.
И ревели площади: эй, дурачина!
А жалостливые бабы совали краюху.
И кричала в глазах его боль-кручина,
И сияла милость небесного Духа.
На груди медный крестик — от пота зелен,
А в котомке нищей — кисти да краски.
Он боялся городов с их злобным весельем.
Он хотел рассказать людям, что такое счастье.
А когда жил на небе глазастый месяц,
Уходил он в рощу, где кровили рябины,
Доставал тайком холсты-мешковины,
Чтобы воссиял на них Лик небесный.
И была на мальчонку как на зверя травля.
А он жить хотел, смиренный и дерзкий.
А потом позвали в храм семиглавый,
С мастерами писать бессмертные фрески.
Он прослави тех, кто делился с ним крохой.
Он не проклял тех, кто бросал камнями.
Тот малец неприкаянный звался Прохор,
Это имя летопись хранит, как знамя.