Мария Покровская - Творчество Лесной Мавки

Вдруг по желтому песку заскользила хмурая тень, хищная тень. Она кралась, как беда, как грозовая туча по небу над морем, как сама смерть, осторожная и неумолимая. И протяжно крикнул старший дельфин, предостерегая. Это шел «Черный воин», лютое китобойное судно. Затаиться, припасть ко дну, не сметь выныривать еще много часов. Все помнили касатку, красавицу Лу — с железным гарпуном в боку пришла она в подводное ущелье умирать, уйдя от погони, не став добычей жадного невода — ах, как досадовали, наверное, матросы.

На дельфинов эти люди обычно не охотились, только на китов, да мало ли что сотворить могут сослепу или спьяну.

Злая тень медленно уходила на север от Города дельфинов. Тяжко вздохнуло море.

Она жила с рожденья в океанской глубине, среди своих добрых братьев и сестер дельфинов; но оказываясь в белесой прибрежной пене, обретала тело прекрасной девушки. Даже родители, было время, стали чураться ее, словно такая дочь могла навлечь беду. Потом попривыкли — она ведь не делала никому зла, только в лунные ночи, когда по воде рассыпано невесомое серебро, поднималась на поверхность и пела дельфиньи песни так нежно да тужливо, что замирали сердца у всех, кто слышал, и сами волны печально вторили ей.

На берегу песок, как бархат, льнул к ногам — непривычное ощущение. Вдалеке вырисовывался людской город, нескладный, химерный, но чем-то манящий ее. Чуть слышно скрипел влажный деревянный причал. У самого моря высилась одинокая скала, набегающие волны лизали гладкий черный камень.

— Здравствуй, — крикнула девочка-дельфин знакомой чайке, и та приветливо поздоровалась в ответ. Всё живое на Божьей земле, и в небесах, и в водах говорит на одном языке, простом и сокровенном, вот почему дельфину нетрудно понять птицу или цветок.

Она сидела у скалы, обхватив руками коленки, на самой границе между родной своей стихией и чужой, неизведанной землей. Издалека мигал зоркий маяк.

Парень подошел и опустился на корточки с нею рядом. В его сутуловатой фигуре чудилась какая-то беззащитность, длинные русые волосы разметались по плечам. Он попытался улыбнуться девушке, и получилось это так, словно он улыбался очень-очень редко и даже забыл, как это делается.

— Привет, — начал подошедший. — Ты тоже любишь море?

— Люблю.

— Это мое любимое место. Сюда хорошо приходить, когда устал от всех.

— Я тебя не видела здесь, — говорить на человеческом языке ей было легко и радостно. — Наверное, ты живешь далеко?

— Нет, здесь, почти в порту. У меня мало свободного времени… А как тебя зовут?

Ах да, люди ведь дают друг другу имена. Дельфины тоже разговаривают меж собою, их разговор похож на музыку. И так же есть особый клич для каждого, вроде имени.

— Аве, — примерно так ее имя звучало для людского слуха.

— Аве? Похоже на молитву, — он улыбнулся уже увереннее. — Ну а я просто Грэй. Очень рад, — Грэй взял девушку за руку и легонько стиснул ее тонкие пальцы. Аве покосилась испуганно, потом поняла — это просто ритуал знакомства, дельфины ведь тоже притрагиваются друг к другу; и она по дельфиньему обычаю быстро коснулась губами его щеки:

— Я тоже рада.

Грэй достал из кармана хлеб и стал бросать низко пролетающим чайкам, но осторожные птицы сторонились его. Тогда Аве воскликнула по-чаечьи, воздух наполнился шумом крыльев, чайки стали ловить кусочки мягкого хлеба прямо на лету, почти из рук.

— Ты что, дрессировщица? — поинтересовался Грэй.

— А что это такое?

— Ну, учишь животных и птиц разным штукам, знаешь к ним подход, чтобы они слушались тебя?..

— Нет, я ничему их не учу. Просто это мои друзья.

— Я тоже хочу быть твоим другом.

— Ты мой новый друг, Грэй. Ты первый, кого я встретила здесь.

— Так ты приезжая?

— Можно и так сказать… Я из моря.

Собеседник не слишком удивился. В нескольких сотнях миль был остров, Грэй слыхал, что там живут какие-то поселенцы, давным-давно вступившие в конфликт с властями и не то сосланные, не то сбежавшие. Он решил, что Аве островитянка.

— Ты пахнешь морем, — сказала Аве; они сидели совсем близко.

— Я работаю на корабле. Пропахнешь тут, — голос Грэя стал сердитым.

— Что ты, это ведь чудесный запах.

— Зато работа не чудесная. Ладно, извини.

Солнце краешком зачерпнуло из соленого моря. Близился вечер. Протянулись по берегу две цепочки следов: мальчишьи — грубых сандалий с решетчатой подошвой, и девичьи — босые.

Город зажег разноцветные огни. То был скромный портовый городок со скучными улицами, с фонтаном на центральной площади — там бродили и целовались парочки, — с несколькими кафешками под зелеными опахалами пальм, только и всего; но Аве он показался прекрасным, ведь это был первый виденный ею город, и с нею был новый друг.