Надежда Львова - Старая сказка. Стихотворения

Но все же небрежным письмом вновь назначу
Свиданье. Не вечно же длится измена!
Пасьянс мне пророчит любовь и удачу.

В изогнутой вазочке вянет вербена…
Ах, все увядает!.. Раскрыв наудачу
В дни счастья прочитанный томик Верлэна –
Я плачу.

Вновь извивы знакомой дороги.
Я спокойна… Быть может, бледна,
Да иду почему-то одна,
Но в походке не видно тревоги,
И задорно откинут берет.
Я умею пить чашу — до дна:
Мне не страшно последнего «нет».

Чутко дышит пред утром прохлада,
И прозрачен свод неба стальной…
Что же, сердце, ты споришь со мной!
Ничего тебе, сердце, не надо!
Дома — я затворю свою дверь,
И, когда постучит он с мольбой,
Я ему не открою — поверь.

Я дома… Дверь закрыта плотно…
Весенний дождик за окном
Стихает звонко, беззаботно,
И тишина растет кругом.

И так мне страшно, так мне душно
В невозмутимой тишине…
Лишь ты со мной, мой стих послушный,
Один, неизменивший мне!

Ты вновь со мной тревожной ночью,
Как верный страж, как чуткий друг…
И сны сбываются воочью,
И все былое близко вдруг,

И я, с улыбкою участья,
Переживаю нежно вновь
Мое безрадостное счастье –
Мою ненужную любовь.

Белый, белый, белый, белый,
Беспредельный белый снег…
Словно саван помертвелый —
Белый, белый, белый, белый —
Над могилой прежних нег.

Словно сглаженные складки
Ненадёванной фаты…
Мир забыл свои загадки,
Мир забылся грёзой сладкой
В ласке белой пустоты.

Ни движенья… Ни томленья…
Бледный блеск и белизна…
Всех надежд успокоенье,
Всех сомнений примиренье —
Холод блещущего сна.

Где ж твой мертвый покой? Все звенит, все поет.
Закружился, взлетел белых птиц хоровод.

Взрыл немые снега. До небес их взметнул.
И с небес долетел к нам заглушенный гул.

Все звенит. Все поет. Все смешалось во мгле,
Эти белые птицы летят – на земле?

Этот хаос, стенанье и крики кругом –
Это все над вчерашним могильным холмом?

Ничего не понять. Тускло-бледная мгла
Замела, закружила, кольцом обвила.

И, на плечи упав, чтоб навек погрести,
Прогудела: «Усни! Нет – иного пути!»

Идем осторожно
Тропинкой лесной —
Без цели, без цели…
Мохнатые ели
Сгрудились стеной
И веют ветвями
Над прошлыми днями,
Над прежней тоской…
Что правда, что ложно, –
Всё сердце забыло,
И спит бестревожно,
Не хочет и счастья:
В нем холод бесстрастья
Алмазной пустыни…
Всё сердце простило!
Касается иней
Измученных век.
Мохнатые ели
Нависли шатром.
Под гимны метели,
На снежной постели,
Забыться б вдвоем,
Забыться б навек.

Что же ты не славишь в песне вечный свет?
Разве солнечных не видал ты побед?
Разве, светлый, не встречал ты зорь весны.
Славь по-прежнему все миги. Славь все сны.

Только солнце можем славить мы — любя.
Свет, лаская, убивает — не тебя,
Но люби далеких молний яркий взор:
Славь со мною, славь со мною мой костер!

Пусть сгорит во мгле осенней сон весны!
Наши души безвозвратно сожжены.
Ты, кто славил тайны страсти в безднах лет,
Славь со мною — смерть несущий вечный свет!

Снова тот же возглас радости хмельной:
Солнце! Солнце! Снова! Снова – ты со мной!
Пусть не прежним богом – светлым и живым,
Пусть грозишь лучом мне – смертным, роковым,
Пусть сжигаешь властно все пути вперед, –
Дух мой окрыленный гимн тебе поет.

Солнце! Солнце! Снова! Снова – ты со мной!
Над вчерашней бездной, над вчерашней тьмой,
Блещут нимбы света. Рдеет глубина.
Я склоняюсь, вечным светом прожжена.
Смерть – паденье – счастье… Нет тропы иной!
Солнце! Солнце! Снова! Снова – ты со мной.