Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

И доброй волей счастье оградим,
Чтоб род людской нигде не прекратился,
Развеем довоенный этот дым,
Чтоб он в военный дым не превратился!

Надо скликаться!
Надо тесней становиться.
Надо смыкаться —
Туча над миром нависла.

Надо возвысить
Голос протеста:
— Распрям, раздорам,
Насильям не место!

Сеянье смерти,
Сеянье страха
Нам, планетянам,
Хуже, чем плаха.

Не посягайте на мир,
Не топчите святыни.
Или не слышны вам
Звоны Хатыни?!

Будущее, где ты? Постучись!
На ночлег пущу на простынь свежую.
Ты, как происшествие, случись,
Я тебе в свирель сыграю нежную.

Дом мой весь из песен и стихов,
Звезды мне прислуживают запросто.
Я не пожалею лучших слов,
Лучших вин тебе добуду к завтраку.

Будущее! Я тебе писал
Из окопов, где шрапнель царапала.
Будущее! Я тебя искал
Много лет настойчиво-старательно.

Приходи ко мне! Я твой босяк,
Твой пастух и твой послушник яростный.
Твой родник, который не иссяк,
Несмотря на все угрозы старости!

Что ни лес, ни трава
Расстилается,
Под ногой у меня
Расстояньице.

Неоглядны
Российские стороны,
Тяжелы невподым
Плуги-бороны.

А землица лицом
Рябоватая,
Ей нужны мужики
И новаторы,

Ей нужно прилежанье,
Лелеянье.
Что земле
Хлебопашцы неверные?!

Ей любовь подавай
Да согласие,
Солнце яркое,
Небо атласное.

Что ни лес, ни трава
Расстилается,
Силой, яростью
Хлеб наливается!

Небо синеет
Ивановским ситцем.
Новость какая —
Рожь колосится.

Колос к колосу,
Как на параде.
Добрые люди,
Полный порядок.

Тут не требуется
Разъяснения,
Значит, люди
Пахали и сеяли.

Каждый стебель —
Чудо редчайшее.
Встал, как воин
В минуту молчания.

Колос — добро.
Достоянье народное,
Зыбка зерна,
Колыбель плодородия.

До горизонта
Сила и сизость,
Всеми рифмами
Чувствую близость

К этой пашне,
К этому пахарю,
К этому полю
С веселыми птахами!

Полпланеты Родина
Наша занимает.
Думаю, что это
Каждый понимает.

На Чукотке сумерки,
А в Москве рассвет.
Какие мы широкие,
Других таких и нет!

Степи не измерить,
Горы не излазить.
Что-то я расхвастался,
Как бы их не сглазить.

Просторы и пашни
Печальны иногда,
Не забыли павших
В военные года.

Родина — руды,
Родина — газ.
Ей бывает трудно,
Но есть рабочий класс!

Родина — пристань,
Песня под дугой.
Пожить бы мне лет триста,
Чтоб быть ее слугой!

Красавица забрызгана известкой,
Но движется с достоинством княжны.
Она кричит: — Девчата, кровь из носа,
Но план сегодня дать должны!

На телогрейке свежие белила
И точки с запятыми кувырком.
И красила она и веселила
Своих подруг калужским говорком.

— Чаво? — Да ничаво! — Куды Кудыкина?
— Сяледку привязли. Бярем? — Бярем! —
Вдруг сочинила, будто Люда Зыкина
Работала когда-то маляром.

— А я хотела тоже быть певицей,
Чтоб, как она, народ увеселять,
Но помешал парнишка смуглолицый.
«Брось пение, — сказал, — пойдем гулять!»

Смеются, смело зубы обнажают,
Дают простор душе своей простой.
И кажется, чуть-чуть воображают,
Что им доверен дом, где жил Толстой.

— Девчонка, калужаночка бедовая,
С разлетом удивительных бровей,
Стена-то у тебя теперь как новая.
— Ты прав, товарищ! Но любовь — новей!

Бок о бок тесно жмутся ведра с краской,
Осталось красить только полчаса.
Кончай работу! Сердце бредит лаской,
Любовь восходит на свои леса!

Руки виноградарей,
Руки сталеваров,
Пальцы ненаглядные,
Крепость тыловая.

Власть необоримая,
Звоном налитая,
Выкриком: — Бери меня,
Я твой пролетарий!