Василе Александри - Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Все в редуте — львов смелей!
Вон они — башибузуки,
Их шаги, их речи звуки…
Кто ж над их ордою всей
Старший? Стрымбэ-Лемне, что ли?
Нет, пожалуй, что поболе:
Старший — Чяка-Пака-бей.

Всем цена им — пять за грош.
Храбрецы, и в полном блеске, —
Только больно скачут фески,
Как затреплет душу дрожь!
Ноги к носу им пригнуло.
В три погибели свернуло…
Да… К таким не подойдешь!

Голый голому под стать:
Прибавляет им отваги,
Что дерутся голы-наги, —
Так, мол, легче воевать!
Ой, браток! Храбры, а сами
Так и лязгают зубами,
Видно, точат — нас кусать!

А Осман, их господин,
Под дырявые ошметки
Заказал себе подметки,
Сел на палку, сам один,
И успел-таки до ночи,
Погоняя что есть мочи,
Переправиться в Вадин.

Крикнул: «Черти! Придушу!
Платят вам не по работе,
Даром плов казенный жрете.
Всех раздену, иссушу!
Эй, Ахмет-Махмет, иль как там!..
Живо! Марш прямейшим трактом!»
Люди слушают пашу,

Сами шепчут: «Поглядим!
Раздевать того нелепо,
Кто и так уж гол, как репа».
Да как гаркнут: «Чок селим!» —
Сами ж телом и душою
Все дрожат перед пашою —
И добавили: «Летим!»

Турков двигается рать,
Поднялась в одну минуту.
И румынская — к редуту.
Нам ли могут помешать?
Капитаны, янычары
Растеряли шаровары —
Трудно в гору-то бежать!

Наши пушки без конца
Им гремят: «Куда вас гонит?
Ни чужой, ни свой не тронет, —
Нет такого удальца!
Табачку бы лучше дали!» —
И, представь себе, кидали:
Турки — добрые сердца.

Тоже голый, на юру,
Я, служивый Пэвэлоя,
Мок и пел. Поем, не ноя, —
Нам и голым по нутру
Песня! «Поздно или рано, —
Думал я, — словлю Османа
И рубаху отберу!»

Последним багрянцем играя,
К вершинам уходит закат,
В долине — прохлада сырая.
Забытый своими солдат
Там бьется, хрипит, умирая.

Все кости раздроблены. Клубы
Тумана плывут над ручьем.
Напиться!.. Хоть каплю одну бы!..
Добраться, достать — рукавом
Смочить посиневшие губы…

Но слабо рука шевелится,
И кровь на шинели густа.
Уж сутки он жаждой томится,
Уж сутки за ветви куста
Пытается он ухватиться.

Вода. У воды — незабудка.
До льющихся струй — только шаг.
«Как пес, издыхаю!!!» И чутко
К хрипенью прислушался мрак.
Молчанье глубоко и жутко.

Приподнял разбитое тело —
Ценою такого труда!
От муки лицо побелело.
Он слышит, как плещет вода…
Нет сил, и рука онемела…

И, челюсти стиснув, свалился,
Опять до воды не достав.
В колючем ознобе забился…
Вцепившись зубами в рукав,
Тяжелой шинелью укрылся.

Заря на горах догорает…
Что шепчет в беспамятстве он?
Он молится иль проклинает?
Был парень красив и силен,
И вот — молодой — умирает.

Качаются сонные буки…
Он больше не кличет своих.
Недвижны холодные руки.
Вздохнул он глубоко и стих:
Со смертью окончились муки.

Венцы золотые надели
Леса на вершинах холмов,
А ветер баюкает ели,
Поет среди старых дубов,
И воды ручья заблестели.

Скользя в бесконечном просторе,
На мертвого смотрит луна.
Была она красной, но вскоре
Бескровною стала она:
То жалость иль, может быть, горе?..

Слагаешь ты дойну, спокойный
Мой лес, — и по нивам плывет,
В пшенице звенит эта дойна.
Она в ручейках зажурчала:
Весь мир без конца и начала
Ту дойну поет.

Прохладно под сенью платана,
Холмов потемнела семья,
А тучи плывут неустанно —
Лучом они тронуты чистым:
Одел он венцом золотистым
Лазури края.

Гляжу, как ширяет простором
Орел, обитатель небес,
Уже он не больше чем ворон,
Уже он не больше ладони…
В лазурном колышется лоне —
И вовсе исчез.

Стук дятла мне слышен все время
И звонкие щебеты птах:
Слетелось крылатое племя!
А в золоте спелой пшеницы
Жнецы и веселые жницы,
Лучи на серпах!

А тучи, светлея, темнея,
Растут и меняются вмиг:
Вот пасть ядовитого змея,
Орлы и орлицы седые,
Строптивые кони гнедые
Из глубей морских!