Не свое время

Что, как вора вой старой собаки,

Ночь не в силах рассвет отогнать.

И придет новый день – и предложит

Жизни жить – и, в себе не вольна,

От стесненья и страха не сможет

Ничего с ним поделать она.

1991

***

Понапрасну, без смысла и цели,

Ты меняешь и это и то.

Льются дни, убегают недели,

Утекают, как сквозь решето.

Что ж останется в мутном осадке,

Что блеснет самородком на дне,

Если все, что имел, без оглядки

Растворяешь ты в мертвой воде?

Ничего! Только бурая пена,

Только память потери в руке,

Только сердце, стучащее мерно

На соленом, как соль, сквозняке.

Так ответь: много ль надо усилий,

Чтоб отдать первородство свое? –

Ты ведь тоже был сыном России,

Плоть от плоти и крови ее!

Чем же стало наследство негоже,

Что облаял его ты, как пес?

Что нашел ты родней и дороже

И любви материнской, и слез?

Ладно, ладно! Не стоит, не стоит!

Ни себя не вини, ни ее!

Где-нибудь кто-нибудь успокоит

Одинокое сердце твое.

Но ее одиночество – тише! –

Не тревожь и не бейся спьяна! –

Пусть и плач из-за двери услышишь,

Но дверей не откроет она!..

1982; 1991

Невольные мысли

1

Опять от невольных мыслей

Я долго не мог забыться.

Казалось мне: мыши точат

Подгнившие половицы.

И шорохи дум подпольных,

Царапанье, скрежетанье

Мое доводили сердце

До страстного содроганья.

Глядел я в свое былое,

Но все, что мне было видно,

Казалось ужасно – или,

По меньшей мере, постыдно.

Но было еще ужасней

Мне знать, что оно таится

Во мне – ну, а значит, может

Не раз еще повториться.

И так, пока не забылся,

Блуждал я во мраке мутном.

Но те же явились мысли,

Едва я очнулся утром.

2

Я думал: Творец, зачем же

Так много даров прекрасных

Ты дал мне, хоть знал, что все их

Я сам расточу напрасно!

Зачем Ты своим дыханьем

Вдохнул в мое тело душу,

Хоть знал, что Твои заветы

Я тысячи раз нарушу!

Зачем же и этой ночью

Меня от бесславной смерти

Сберег Ты, хоть знал, что вновь я

И вновь согрешу на свете!

Что даже когда взываю

К тебе я в смиренье ныне,

Не можешь Ты сам не ведать,

Что паче оно гордыни!

Что все мое суесловье –

Не боле, чем прах распада!

И встал я, и хмуро вышел

В апрельскую сырость сада.

3

Какое сырое утро!

Бессолнечный свет над садом

Спокоен и желт. На грядках

Капустная спит рассада.

Цветущий спит огуречник.

И даже ветер гулящий

Забился, устав бродяжить,

В межи травяную чащу.

Сейчас и он не тревожит

Крапивы и молочая.

И вся земля пребывает

В покое необычайном.

Лежит, стряхнуть не желая

Ночного оцепененья.

И только с ветвей по капле

За каплей текут мгновенья.

Скользят по коре шершавой

И падают неуклонно

В рассветную чашу сада,

Где время копится сонно.

4

Чего ж ты томишься, сердце?

Смотри, как земля красива,

Как розовы ветви вишни,

Как груша черна и слива.

Давай я свой след оставлю

На вскопанном черноземе.

Малина спит и крыжовник,

Еще не проснулись в доме.

Еще ожиданье в мире,

Еще новый день неведом.

И только кот и собака

Ходят за мною следом.

То отбегут к ограде,

То снова трутся о брюки,

Восторженно тычась носами

В колени мои и руки.

Как бы разбудить стараясь

В душе моей чувство долга:

Ну, что ж ты нас не погладишь?

Мы так тебя ждали долго!..

5

Какое сырое утро!

Бессолнечный свет над садом

Спокоен и желт. На грядках

Ночная лежит прохлада.

Еще не слыхать с березы

Скворца торопливой песни.

И только кот и собака

Со мною бодрствуют вместе.

Мелькают стремглав по саду,

В восторженной пляшут дрожи.

Уверены, что их радость

И я разделяю тоже.

Я глажу, любя, их спины,

Любя, их треплю за морды.

И вдруг хохочу невольно

Над пылом мечтаний гордых.

А что как и нас Создатель

На самом-то любит деле

Совсем и без дальней мысли,

Совсем и без близкой цели!

6

Царит тишина в округе.

Спят люди и спят растенья.

И только с ветвей по капле

За каплей текут мгновенья.

Да я, разодрав рубаху,

Штаны промочив до колена,

С котом моим и собакой

Играю самозабвенно.

То спрячусь за куст сирени,

То вновь подзову их свистом.

И мчатся они за мною,

По травам скользя росистым.

А я смотрю на деревья,

На эти сырые дали,

Где вволю хватает места

И радости, и печали.

Где места хватает вволю