Наум Коржавин - На скосе века

Хотелось жить, хотелось плакать,
Хотелось выиграть войну.
И забывали Пастернака,
Как забывают тишину.

Стараясь вырваться из тины,
Шли в полированной красе
Осатаневшие машины
По всем незападным шоссе.

Казалось, что лавина злая
Сметёт Москву, и мир затем.
И заграница, замирая,
Молилась на Московский Кремль.

Там,
  но открытый всем, однако,
Встал воплотивший трезвый век
Суровый, жёсткий человек,
Не понимавший Пастернака.

Мы мирились порой и с большими обидами,
И прощали друг другу, взаимно забыв.
Отчужденье приходит всегда неожиданно,
И тогда пустяки вырастают в разрыв.
Как обычно,
       поссорились мы этим
                 вечером.
Я ушёл…
     Но внезапно
           средь затхлости
                 лестниц
Догадался, что, собственно, делать нам нечего
И что сделано всё, что положено вместе.
Лишь с привычкой к теплу
            расставаться не хочется…
Пусть. Но время пройдёт,
             и ты станешь решительней.
И тогда —
     как свободу приняв одиночество,
Вдруг почувствуешь город,
             где тысячи жителей.

Жить и как все, и как не все
Мне надоело нынче очень.
Есть только мокрое шоссе,
Ведущее куда-то в осень.
Не жизнь, не бой, не страсть, не дрожь,
А воздух, полный бескорыстья,
Где встречный ветер, мелкий дождь
И влажные от капель листья.

Нет! Так я просто не уйду во мглу,
И мне себя не надо утешать:
Любимая потянется к теплу,
Друзья устанут в лад со мной дышать.
Им надоест мой бой, как ряд картин,
Который бесконечен всё равно.
И я останусь будто бы один —
Как сердце в теле.
Тоже ведь — одно!

Меня, как видно, Бог не звал
И вкусом не снабдил утонченным.
Я с детства полюбил овал
За то, что он такой законченный.
Я рос и слушал сказки мамы
И ничего не рисовал,
Когда вставал ко мне углами
Мир, не похожий на овал.
Но все углы, и все печали,
И всех противоречий вал
Я тем больнее ощущаю,
Что с детства полюбил овал.

Если можешь неуёмно
На разболтанных путях
Жить всё время на огромных,
Сумасшедших скоростях,
Чтоб ветра шальной России
Били, яростно трубя,
Чтобы все вокруг косились
На меня и на тебя,
Чтобы дни темнее ночи
И крушенья впереди…
Если можешь, если хочешь,
Не боишься — подходи!

Знаешь, тут не звёзды,
И не просто чувство.
Только сжатый воздух
Двигает в искусстве.

Сжатый до обиды,
Вперекор желанью…
Ты же вся — как выдох
Или восклицанье.

И в мечтах абстрактных
Страстно, вдохновенно
Мнишь себя — в антракте
После сильной сцены.

Предельно краток язык земной,
Он будет всегда таким.
С другим — это значит: то, что со мной,
Но — с другим.

А я победил уже эту боль,
Ушёл и махнул рукой:
С другой… Это значит: то, что с тобой,
Но — с другой.

Встреча — случай. Мы смотрели.
День морозный улыбался,
И от солнца акварельным
Угол Кудринки казался.
Снег не падал. Солнце плыло…
Я шутил, а ты смеялась…

Будто всё, что в прошлом было,
Только-только начиналось…

Есть у тех, кому нету места,
Обаянье — тоска-змея.
Целоваться с чужой невестой,
Понимать, что она — твоя.
Понимать, что некуда дёться.
Понимать, куда заведёт.
И предвидеть плохой исход.
И безудержно падать в детство.

Вспомнишь ты когда-нибудь с улыбкой,
Как перед тобой,
        щемящ и тих,
Открывался мир, —
         что по ошибке
Не лежал ещё у ног твоих.
А какой-то
      очень некрасивый —
Жаль, пропал —
        талантливый поэт —
Нежно называл тебя Россией
И искал в глазах
        нездешний свет…
Он был прав,
      болтавший ночью синей,
Что его судьба
       предрешена…
Ты была большою,
          как Россия,
И творила то же,
         что она.
Взбудоражив широтой
          до края
И уже не в силах потушить,
Ты сказала мне:
        —Живи, как знаешь!
Буду рада,
      если будешь жить! —
Вы вдвоём
     одно творите
           дело.
И моя судьба,
       покуда жив,
Отдавать вам
      душу всю и тело,
Ничего взамен не получив.
А потом,
    совсем легко и просто
По моей спине
        с простой душой
Вдаль уйдёт
      спокойно,
           как по мосту,
Кто-то
   безошибочно большой.
Расскажи ему,
        как мы грустили,
Как я путал
     разные пути…
Бог с тобой
     и с той,
         с другой Россией…
Никуда
   от вас мне не уйти.