Алексей Апухтин - Стихотворения

Позднее Чайковский создал несколько ставших известными музыкальных произведений на слова Апухтина: "День ли царит, тишина ли ночная…", "Ни отзыва, ни слова, ни привета…", "Ночи безумные…", "Забыть так скоро…".

Известность Апухтина выходит за пределы училища. В 1855 году в дневнике влиятельного в те годы критика А. В. Дружинина появилась запись: "Толстой (Л. Н. Толстой. — М. О.) представил мне мальчика — поэта Апухтина, из Училища правоведения" {Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников, т. 1. М., Художественная литература, 1978, с. 71.}. От юного поэта уже многого ждут. Пожалуй, более всех уверен, что ожидания не напрасны, И. С. Тургенев. "Приведя к Панаеву знакомиться Апухтина, — пишет в своих воспоминаниях А. Я. Панаева, — тогда еще юного правоведа, он предсказывал, что такой поэтический талант, каким обладает Апухтин, составит в литературе эпоху и что Апухтин своими стихами приобретет такую же известность, как Пушкин и Лермонтов" {И. С. Тургенев в воспоминаниях современников, т. 1. М., Художественная литература, 1983, с. 114.}.

Несомненно, Тургенев смотрел на Апухтина как на восходящую звезду. И когда молодым поэтом был написан цикл "Деревенские очерки" (1859), по рекомендации Тургенева их напечатали в "Современнике". "Появиться в "Современнике" значило сразу стать знаменитостью. Для юноши двадцати лет от роду ничего не могло быть приятнее, как попасть в подобные счастливчики", — писал сотрудник журнала поэт К. Случевский {Альманах "Денница". СПб., 1900, с. 200.}. Стихи пришлись ко времени: в них отразились настроения, близкие тогда многим, — это была пора ожиданий, пора подготовки реформ.

Голос молодого поэта был замечен. Размышления о родном проселке, о "зреющем поле", о "песнях отчизны" были проникнуты горячим и искренним лирическим чувством. Стихи выражали сочувствие страдающему народу и, естественно, соответствовали настроениям демократического читателя.

В стихах цикла явственно звучат социальные мотивы. Не случайно "Деревенские очерки" при публикации в "Современнике" сильно пострадали от цензурных искажений.

эта строфа из стихотворения "Селенье" опубликована без двух последних строк. В некоторых стихотворениях вырезаны целые строфы.

В заметке об издании "Современника" на 1860 год, подписанной Некрасовым и Панаевым, сказано, что журнал и впредь собирается публиковать "лучшие произведения русской литературы", и Апухтин был назван в ряду таких писателей, как Островский, Салтыков-Щедрин, Тургенев, Некрасов, Полонский. Честь немалая! А Добролюбов, имея в виду поэтическое творчество Апухтина, назвал его "подающим надежды правоведом" {Добролюбов Н. А. Собр. соч. в 9-ти томах, т. 9. М.-Л., Художественная литература, 1964, с. 385.}. Казалось, что через несколько лет после дебюта в "Современнике" Апухтин станет уже известным или даже знаменитым поэтом… Но в жизни все произошло иначе. С начала 60-годов Апухтин почти ничего не печатает, мало пишет, "перестает, — как он выразился, — седлать Пегаса". Бурная эпоха 60-х годов будто не коснулась его, как поэт он ее "не заметил". Критик А. М. Скабичевский писал с удивлением: "Перед нами своего рода феномен в виде человека 60-х годов, для которого этих 60-х годов как бы совсем не существовало и который, находясь в них, сумел каким-то фантастическим образом прожить вне их" {Скабичевский А. М. Соч., т. II. СПб., 1903, с. 500.}.

Апухтин захотел остаться в стороне от общественной и литературной борьбы, "вне литературных партий и направлений". "Никакие силы не заставят меня выйти на арену, загроможденную подлостями, доносами и… семинаристами!" — писал он в письме к П. И. Чайковскому в 1865 году {Чайковский М. Жизнь Петра Ильича Чайковского, т. 1. М., 1900, с. 242.}. Апухтин не примкнул ни к левым, ни к правым и оказался вне литературы. Он любил называть себя "дилетантом" в литературе. В как бы шуточном стихотворении "Дилетант" он, подражая "Моей родословной" Пушкина, написал:

Зарабатывать деньги литературным трудом казалось ему делом оскорбительным. О своей поэме "Год в монастыре" после ее опубликования он сказал, что она "обесчещена типографским станком". Такое отношение к литературному труду во второй половине XIX века было уже явным анахронизмом.