Алексей Апухтин - Стихотворения

Это было самое красивое место. Когда кончили пение, Лев Николаевич поднял голову и сказал: "Как хорошо, как хорошо!.."". {Лазаревский Б. А. В Ясной Поляне // Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. М., 1978. Т. 2. С. 312–313.} Случись этот эпизод при жизни Апухтина и узнай он о нем, думается, это была бы одна из самых счастливых минут в его жизни.

На целом ряде стихотворений Апухтина можно проследить, как использование развернутой фабулы, повествовательной интонации, включение бытовых и психологических подробностей переводят стихотворение с романсной темой в другой жанр. Так, стихотворение "Письмо" (1882) представляет из себя лирический монолог женщины, обращенный к человеку, которого она любит и с которым вынуждена была расстаться, — чисто романсная основа. Но "избыток" сюжетных деталей, обилие подробностей в передаче переживаний героини делают стихотворение близким и психологической новелле. Героиня Апухтина рассказывает в своем письме о встрече с бывшей соперницей, о беседе, во время которой они говорили "про разный вздор", а думали совсем о другом (чеховская психологическая ситуация):

Через несколько лет был написан "Ответ на письмо" (1885). Два стихотворения объединились общим сюжетом, построенным на явной соотнесенности "дневных" и "ночных" частей писем. Сюжетное стихотворение сохраняет в себе романсные рудименты: так, поэт не проясняет (в романсе этого и не ждешь, там хозяйничает "судьба"), почему герои расстались, хотя они любят друг друга.

Все более и более частое в 70-е и особенно в 80-е годы обращение Апухтина к стихотворениям большой формы свидетельствовало о возрастающем интересе поэта к социально-историческим мотивам. Романсный, камерный мир при всей его притягательной силе начинает восприниматься поэтом как тесный, недостаточный. Наглядный пример — цикл стихотворений "О цыганах". Цыганская жизнь — традиционная тема романса. Вспомним Аполлона Григорьева, Фета, Полонского, из поэтов XX века — Блока. "В цыганский табор, в степь родную", — писал Аполлон Григорьев ("Встреча"). Апухтин, казалось бы, находится в русле традиции: цыганский мир и у него — это прежде всего мир сильных чувств и страстей.

("О цыганах")

Чувство освобождения, испытываемое человеком, соприкоснувшимся с этим миром, — обманное, "на миг", но это чувство сильное и горячее. Тут можно вспомнить и толстовского Федора Протасова с его знаменитой репликой: "Это степь, это десятый век, это не свобода, а воля…" Но в сюжет цикла "О цыганах" Апухтин вводит и жанровые, бытовые мотивы. Такой сюжет не удержать в рамках и интонациях романса:

Высокое (степь, страсть, свобода) и низкое (корысть, погруженность в мелочные заботы дня) увидено в одном мире, в одних и тех же людях. Их жизнь описана с внутренней убежденностью в том, что "в правде грязи нет". В этих словах, сказанных Апухтиным в стихотворении "Графу Л. Н. Толстому", выражен критерий, которому поэт следовал в своих наиболее зрелых произведениях и исходя из которого, в частности, он очень высоко ставил реалистическое искусство автора "Войны и мира" и "Анны Карениной".

Стихотворения Апухтина часто строятся как монолог, предназначенный для декламации: "Воспоминание", "Памятная ночь", "Отравленное счастье", "Перед операцией", "Сумасшедший". Как правило, в основе сюжета произведения — необычная психологическая ситуация, обусловливающая напряженность, "нервность" монолога. Так, в "Позднем мщенье" — это как бы речь умершего мужа, обращенная к живой жене:

Целый каскад декламационных эффектов находим в стихотворении "Сумасшедший". Резкие психологические перепады в речи героя мотивированы изменениями в самочувствии больного: речь доброго "короля" ("Садитесь, я вам рад. Откиньте всякий страх И можете держать себя свободно") сменяется воспоминаниями героя, понимающего, что с ним произошло ("и жили мы с тобой Так дружно, хорошо"), а в конце — резкие реплики разгневанного "правителя" ("Гони их в шею всех, мне надо Быть одному…").