Тед Хьюз - Стихотворения

Это часть земляной стены мира.
В её расщелинах растёт
Земная флора вроде гениталий
И бесцветкового пупка.
Есть и земные твари — скажем, рот.
Укоренились, питаются землёй,
Стена крепчает.

Но есть в стене дверной проём —
Чёрная дверь:
Зрачок.

В ту дверь вошёл Ворон.

Летая между звёзд, он обнаружил этот дом.

Тела мужчины и женщины лежали без душ,
Зевали от скуки, тупо глядели, лениво развалившись
На райских цветах.
Бог размышлял.

Проблема оказалась столь серьёзной, что его сморило.

Ворон расхохотался.
Он клюнул Червяка, единственного сына Бога,
И раскусил его на две корчащиеся половинки.

Хвостовую часть воткнул в мужчину так,
Что раненый конец свисал наружу.

Переднюю часть воткнул в женщину головой вперёд,
И та зарылась вглубь и вверх,
Чтобы выглядывать через глаза
И звать свой хвост к себе — Быстрей, быстрей,
Пожалуйста, о, как мне больно.

Мужчина пробудился — что-то его тащило по траве.
Проснувшаяся женщина увидела, как он к ней приближается.
Никто не понял, что произошло.

А Бог всё спал.

А Ворон всё смеялся.

Бог захотел, чтоб Ворон научился говорить.
"Скажи: Любовь, — сказал Бог Ворону. — Любовь".
Ворон каркнул — большая белая акула упала в море
И кувырками ринулась исследовать глубины.

"Нет, — сказал Бог. — Вот так: ЛЮБОВЬ. Попробуй!"
Ворон каркнул — мошка, цеце, комар
Возникли перед ним и разом кинулись
К котлам с кипящим мясом.

"Эх, ну ещё разок, — сказал Бог. — Давай: ЛЮБОВЬ".
Ворон содрогнулся, поднатужился, каркнул —
Огромная мужская голова без туловища
Луковицей вылезла из земли, вращая глазами,
Недовольно бормоча —

И Ворон снова поднатужился. Бог не успел его остановить.
На мужскую шею упала женская вульва и сжалась.
Парочка принялась бороться, катаясь по траве.
Бог попытался их разнять, ругаясь и рыдая —

Ворон виновато улетел.

Ворон увидел столпившиеся горы в утренней испарине.
И увидел он море
С тёмным хребтом, обвивавшее кольцами землю.
Увидел он звёздный дым в черноте, грибы пустого леса, выпускающие облака спор, вирус Бога.

И вздрогнул он от ужаса Творения.

В ужасных видениях
Он увидел башмак без подошвы, промоченный ливнем,
Лежащий в болоте.
И мусорный бак с проржавевшим прохудившимся дном,
Игрушка для ветра, валялся в грязи.

И пальто в тёмном шкафу в безмолвной комнате в безмолвном доме,
И лицо с огоньком сигареты меж закатным окном и золой очага.

Рядом с лицом — неподвижно рука.

Рядом с рукою — чашка.

Ворон мигнул. Мигнул. Ничто не исчезло.

Он уставился на улики.

Ничто от него не укрылось. (Ничто не могло.)

Когда пистолет с синеватым дымком из ствола
Взяли
Словно из пепельницы сигарету

И последнее оставшееся в мире лицо
Лежало разбитым
В расслабленных — всё равно уже поздно — руках

И деревья закрылись навеки
И дороги закрылись навеки

И тело лежало на гравии
Заброшенного мира
Среди заброшенных зданий
В вечной власти бесконечности

Ворону пришлось заняться поисками пищи.

Ворон взглянул на мир, взгромоздившийся горами.
Взглянул на небеса, разлетающиеся
За все границы.
Взглянул себе под ноги на ручеёк,
Урчащий вспомогательным мотором,
Подключённым к бесконечному двигателю.

Он представил себе всю инженерию
Сборки, ремонта и обслуживания —
И ощутил беспомощность.

Он сорвал травинки и уставился на них
В ожидании первых инструкций.
Он изучил камень из ручья.
Нашёл мёртвого крота, медленно расчленил его
И взирал на останки, ощущая беспомощность.
Он бродил и бродил,
Позволяя прозрачным звёздным пространствам
Фальшиво гудеть в ушах.

Но пророчество внутри него, словно гримаса,
Твердило Я ИЗМЕРЮ ВСЁ ЭТО И ВСЕМ ЗАВЛАДЕЮ
И ОКАЖУСЬ ВНУТРИ ВСЕГО
СЛОВНО ВНУТРИ СОБСТВЕННОГО СМЕХА
И НЕ БУДУ ПЯЛИТЬСЯ НА НЕГО СКВОЗЬ СТЕНУ
ХОЛОДНОГО ИЗОЛЯТОРА МОИХ ГЛАЗ
ИЗ ПОДЗЕМНОЙ ТЕМНИЦЫ КРОВАВОЙ ЧЕРНОТЫ —