Габриэла Мистраль: Слово о Габриэле Мистраль

Габриэла оскорбилась и не забыла об оскорблении до самой смерти.

Спустя годы она написала к первому изданию своей замечательной книги пространное и бесполезное предисловие, в котором вернулась к тому, что когда-то о ней говорили, о чем шептались в горах на самом краю света.

Когда Габриэла Мистраль, увенчанная Нобелевской премией, одержавшая столь памятную победу, возвращалась из Европы, она должна была проехать через Темуко. Каждый день ее выходили встречать целыми школами. Школьницы прибегали на станцию в росинках дождя, с охапками мокрых, трепещущих копиуэ. Копиуэ -- цветок чилийского юга, прекрасный и дикий лепесток непокорной Араукании. Ожидания были напрасны. Габриэла проехала через город ночью, она выбрала неудобный поезд, лишь бы не принять цветов Темуко.

Все так. Но говорит ли это плохо о Габриэле Мистраль? Нет. Это говорит лишь о том, что раны в тайниках ее души не заживали, не могли зарубцеваться. Это значит, что в душе великой поэтессы противоборствовали, как во всех человеческих душах, любовь и злоба.

Для меня у Габриэлы всегда была открытая товарищеская улыбка -белозубая, точно полоска муки на темном, как ржаной хлеб, лице.

Так какой же ценный металл, какие вещества плавились в печи ее творчества? Из каких тайн слагалась ее вечно скорбящая поэзия?

Я не стану доискиваться ответа, да и уверен, что не нашел бы его, а если б нашел, то не сказал бы об этом.

Настал сентябрь и зацвели юйе. Вся земля устлана желтой зыбью. А на берегу четвертые сутки бьется в неуемной ярости южный ветер, наполняя ночь звучным движением. Океан - зеленое разверстое стекло и титаническая белизна.

Ты приходишь к нам, Габриэла, любимая дочь чилийских юйе, береговых скал, исполинского ветра. И мы встречаем тебя с радостью. Никто не забудет твоих стихов, воспевших колючий кустарник и снега Чили. Ты - чилийка. Ты принадлежишь народу. Никто не забудет твоих строк о босоногой детворе. Никто не забыл твоего "Проклятого слова". Ты всегда защищала мир. За это и за многое другое мы любим тебя.

Ты возвращаешься, Габриэла, к желтым юйе, к колючим кустарникам твоей родины Чили. И мне подобает встретить тебя добрым словом -- правдивым, цветущим и суровым, созвучным твоему величию и нашей нерасторжимой дружбе. Врата, сложенные из камня и весеннего цветенья, распахнулись тебе навстречу. И нет ничего милее моему сердцу, чем видеть, как твоя широкая улыбка сливается со священной землей, которая расцветает и поет, когда на ней трудится наш народ.

Мне выпало разделить с тобой ту суть и ту правду, что обретут уважение благодаря нашему голосу и нашим делам. Пусть покоится твое чудесное сердце, пусть оно живет, сражается, творит и поет на земле нашей родины, отрезанной от мира Андами и океаном. Я целую твой благородный лоб и склоняюсь перед твоей необъятной поэзией.

Перевод Э. Брагинской

Хайме Кесада

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Габриэла Мистраль (1889--1957, родилась в чилийском городке Викунья, провинция Эльки) представляет -- с полным правом! -- в чилийской и ибероамериканской литературе не только писательницу, которая в своих всего лишь пяти книгах "отчаяний" и "давилен" создала поэтические произведения, дышащие страстью и человечностью, но также -- что не менее знаменательно -чилийскую женщину двадцатого столетия, сумевшую, на языке взволнованном и скорбном, высказать в основных темах своей поэзии и прозы себя, а через себя -- других людей, что делает ее творчество близким каждому из нас, истинным уроком жизни.

Родившаяся в небольшой долине Андских Кордильер, она с молодых лет много ездит по родной стране в школьных экскурсиях (от селитренной пустыни до юга Патагонии, от Анд до Тихого океана), а затем отправляется в другие страны и на другие континенты, одержимая духом странствий, добровольных скитаний (Мексика, Соединенные Штаты, Италия, Испания, Португалия, Франция и вся Латинская Америка с ее Антильскими и Карибскими островами). Позже, она всем своим существом отдается страсти познания других стран, в которых говорит с акцентом своих диких приморских просторов, спокойно вверяясь судьбе. Однако в любой точке земного шара она неизменно остается верна главным своим заботам и темам -- это ее родина Чили, ее индейская Америка и жители этой родины и этой Америки во всем разнообразии их географии и обычаев, их образа жизни и их занятий. А главное -- их упрямой склонности исправлять мнения неверные или слишком уж достоверные.

Нобелевская премия по литературе (1945) придет к ней по праву "за ее лирическую поэзию, вдохновленную глубокими чувствами и сделавшую ее имя символом духовных устремлений всего латиноамериканского мира", как аргументировала Шведская Академия присуждение ей этой самой престижной литературной награды.