Алексей Толстой - Том 1. Стихотворения

Ср. также слова Шибанова: «О князь, ты, который предать меня мог // За сладостный миг укоризны», — с таким местом: «Он наслаждению мести, удовольствию терзать мучителя словами смелыми пожертвовал добрым, усердным слугою». Источником строф 11–12 является подлинное письмо Курбского к Ивану Грозному. Толстой несколько сдвинул исторические события. Бегство Курбского и его первое письмо к царю относятся ко времени до возникновения опричнины, а молебствия царя с опричниками происходили не в центре Москвы, на глазах у всего народа, а в Александровской слободе, куда он переехал в 1565 г. Ф. М. Достоевский, говоря о Курбском и Шибанове в «Дневнике писателя» 1877 г., пересказывает факты явно по балладе Толстого.

Смирная одежда — траурная.

Окольные — приближенные.

Писание — Священное писание, Ветхий и Новый завет.

Аз, иже — я, который.

Лиях — лил.

Заплечный мастер — палач.

Князь Михайло Репнин *

Источником стихотворения является рассказ о смерти Репнина в «Истории Иоанна Грозного» кн. А. М. Курбского: Иоанн «упившись начал со скоморохами в машкарах плясати, и сущие пирующие с ним; видев же сие бесчиние, он [Репнин], муж нарочитый и благородный, начал плакати и глаголати ему: „Иже недостоин ти, о царю христианский, таковых творити“. Он же начал нудити его, глаголюще: „Веселись и играй с нами“, — и, взявши машкару, класти начал на лице его; он же отверже ю и потоптал… Царь же ярости исполнився, отогнал его от очей своих, и по коликих днях потом, в день недельный, на всенощном бдению стоящу ему в церкви… повелел воинам бесчеловечным и лютым заклати его, близу самого олтаря стояща, аки агнца божия неповинного». Между тем в стихотворении Грозный собственноручно убивает Репнина, и тут же на пиру, а не через несколько дней в церкви. Толстой внес эти изменения из соображений чисто художественного порядка: в «Князе Серебряном» (гл. 6) эпизод с Репниным рассказан в соответствии с историческими данными. Концовка — раскаяние Грозного — также принадлежит Толстому.

Вечерня — вечерняя церковная служба.

Кравчий — придворный чин в Московском государстве; кравчий распоряжался подачей блюд и напитков к царскому столу.

Тиуны — название некоторых категорий частных слуг князей и бояр и административно-судебных должностей в Древней Руси; здесь: верные слуги.

Баян — древнерусский поэт-певец.

Машкара — маска, личина.

Рек — сказал.

Ночь перед приступом *

В стихотворении описана осада Троице-Сергиевой лавры войсками Я. Сапеги и А. Лисовского во время польской интервенции, целью которой было возведение на русский престол Лжедимитрия II. Осада началась осенью 1608 г. и продолжалась шестнадцать месяцев, но все штурмы были отбиты. Источником «Ночи перед приступом» является «Сказание о осаде Троицкого Сергиева монастыря от поляков и литвы» келаря этого монастыря Авраамия Палицына, возможно, в пересказе Карамзина.

Волохи — валахи, народность, вошедшая в состав современной румынской нации.

Угры — венгры.

Стихарь — одежда, надеваемая духовенством при богослужении.

Тафья — маленькая круглая шапочка.

Оклад — металлическое покрытие на иконе.

Богатырь *

В 1859 г. было запрещено цензурой и появилось в печати лишь в 1867 г.

Орленый — клейменный казенным клеймом.

Повытчик — должностное лицо, ведавшее делопроизводством в суде.

За двести мильонов Россия и т. д. — Речь идет о системе питейных откупов, существовавшей до 1861 г. Среди откупщиков были и евреи.

Пилат — римский наместник в Иудее. Во время его правления, по евангельскому рассказу, Иисус Христос был предан казни.

Иуда — один из апостолов, предавший Христа за тридцать сребреников, а затем повесившийся; имя Иуды стало символом предательства.

«В колокол, мирно дремавший, с налета тяжелая бомба…» *

Есть указание, что в стихотворении отразился действительный случай, имевший место во время Крымской войны.

«Ходит Спесь, надуваючись…» *

Это и предыдущее стихотворения очень понравились славянофилам А. С. Хомякову и К. С. Аксакову. «Ваши стихи, — говорили они Толстому, — такие самородные, в них такое отсутствие всякого подражания и такая сила и правда, что, если бы вы не подписали их, мы бы приняли их за старинные народные». Сообщая об этом жене, поэт заметил: «Эти слова для меня — самая лучшая хвала» (письмо от 7 сентября 1856 г.).